Лавка древностей. Том 1

Дло въ томъ, что лучшимъ украшеніемъ школы, такъ сказать, ея перломъ, считалась дочь нкоего баронета, настоящаго баронета. Эта барышня, вопреки всмъ законамъ природы, была нехороша собой и лишена всякихъ способностей, тогда какъ сиротка была очень хорошенькая, стройная и чрезвычайно талантливая двушка. Эта несправедливость можетъ показаться невроятнымъ, но она существовала на самомъ дл. И вотъ миссъ Эдвардсъ, внесшая лишь ничтожную сумму при поступленіи въ пансіонъ — каковая сумма была давнымъ-давно истрачена — ежедневно во всемъ заслоняла собой дочь богатаго баронета, не смотря на то, что эта аристократка училась всмъ обязательнымъ и необязательнымъ предметамъ — врне, ей старались ихъ вдолбить — и платила за свое содержаніе вдвое больше, чмъ остальныя воспитанницы. Стало быть, она ни во что не ставила честь и репутацію заведенія! Вотъ почему начальница и не взлюбила бдную миссъ Эдвардсъ, которая была въ полной зависимости отъ нея, и не пропускала случая уколоть ее, какъ мы только что видли.

— Миссъ Эдвардсъ, вы сегодня не пойдете гулять вмст съ другими воспитанницами. Отправляйтесь сейчасъ въ вашу комнату и не смйте безъ позволенія выходить оттуда, строго приказала начальница.

Бдная двочка поспшила исполнить приказаніе, но пронзительный крикъ миссъ Монфледерсъ заставилъ ее вернуться.

— Она смла уйти, не сдлавъ мн поклона, прошла мимо, какъ будто меня здсь и не было! кричала та, закатывая глаза къ небу.

Двушка подошла и сдлала реверансъ. Нелли видла, съ какимъ трогательнымъ протестомъ противъ такой несправедливости миссъ Эдвардсъ подняла свои темные глава на начальницу, но та только покачала головой, и тяжелыя ворота закрылись для молодой двушки, у которой сердце разрывалось отъ горя и обиды.

— А ты, дрянная двчонка, обратилась она къ Нелли, — скажи своей хозяйк, что если она еще разъ осмлится прислать мн свои афиши, я буду жаловаться въ полицію и добьюсь, что ее посадятъ въ колоду, отстегаютъ плетью или заставятъ придти просить у меня прощенія въ одной сорочк, а теб, голубушка, не миновать исправительнаго дома, если ты только сунешься сюда. Ну, двицы, идемте гулять.

Воспитанницы выстроились попарно, и процессія длинной вереницей двинулась впередъ. У всхъ барышень, какъ мы уже сказали, были въ рукахъ зонтики и раскрытыя книжки. Миссъ Монфледерсъ подозвала къ себ дочь баронета, чтобы та своимъ присутствіемъ успокоила ея взволнованныя чувства, а учительницы, ненавидвшія другъ друга — теперь уже он смотрли на начальницу не съ улыбкой, а лишь съ выраженіемъ участія — должны были идти сзади, рядышкомъ и, разумется, во время этой вынужденной совмстной прогулки ихъ взаимная антипатія еще боле обострилась.

XXXII

Я не берусь описать гнвъ, овладвшій м-съ Джарли, когда Нелли разсказала ей объ угрозахъ содержательницы пансіона. Слыханное ли дло, чтобы ее, единственную въ своемъ род м-съ Джарли, любимицу высокопоставленной публики, выставили на позоръ передъ толпой, на посмяніе уличнымъ мальчишкамъ, стегали бы плетью, чтобы съ нея сняли ея великолпный чецецъ, которому сама лордъ-мэрша могла бы позавидовать, и надли бы на нее блую рубашку! И эта дерзкая миссъ Монфледерсъ осмлилась хотя бы только представить въ своемъ воображеніи такую унизительную картину!

— Мн кажется, что я способна потерять вру въ Бога! воскликнула она въ порыв гнва, чувствуя, что не въ силахъ отмстить врагу.

Но вмсто того, чтобы предаваться грховному унынію, она достала соблазнительную фляжку, велла разставить стаканы на своемъ любимомъ барабан, собрала вокругъ себя всхъ своихъ врныхъ домочадцевъ и, опустившись въ кресла, нсколько разъ, слово-въ-слово, передала имъ все то, что слышала отъ Нелли. Исполнивъ эту печальную обязанность, она, съ отчаяніемъ въ голос, попросила ихъ выпить, и съ ней сдлалось что-то въ род истерическаго припадка: она и смялась, и плакала, и подносила къ губамъ стаканъ съ жизненнымъ эликсиромъ; опять смялась, плакала и отпивала изъ стакана, пока нервы ея мало-по-малу не успокоились и она ужъ больше не плакала и не сердилась, а только смялась надъ «глупой миссъ Монфледерсъ», ставшей теперь всеобщимъ посмшищемъ.

— Еще неизвстно, кто изъ насъ одержитъ верхъ! воскликнула м-съ Джарли. — На словахъ-то мы вс хороши! На словахъ и я могу упечь въ тартарары или посадить въ колоду. Ей-то еще больше будетъ сраму, чмъ мн. Въ сущности все это выденнаго яйца не стоитъ.

Придя къ этому благопріятному заключенію, чему не мало способствовали односложныя философскія замчанія Джорджа, она стала утшать Нелли и просила ее, какъ объ особомъ для себя одолженіи, до конца дней своихъ смяться и только смяться, вспоминая о миссъ Монфледерсъ.

Вотъ чмъ разршился весь гнвъ м-съ Джарли. Солнце не успло скрыться за горизонтомъ, какъ она уже забыла о нанесенномъ ей оскорбленіи и вошла въ свою обычную колею. Къ сожалнію, нельзя того же сказать о Нелли. У нея были боле серьезныя причины горевать и отчаяваться, и ей не легко было успокоиться.