Лавка древностей. Том 1

— Какая ты у меня славная, добрая, мама; немного найдется на свт такихъ, какъ ты, началъ онъ, разрзывая своимъ складнымъ ножомъ хлбъ и мясо, давно уже приготовленные для него на стол.

— А я думаю, что на свт есть много людей гораздо лучше меня. Да оно такъ и должно быть, и пасторъ тоже говоритъ… возразила матъ.

— Что онъ въ этомъ понимаетъ, вашъ пасторъ, сказалъ Китъ презрительно. — Вотъ, когда онъ овдоветъ, да ему придется день и ночь работать какъ теб, да при этомъ получать гроши, тогда онъ на себ испытаетъ, можно ли отрывать рабочаго человка отъ дла, да еще требовать, чтобы онъ ни на секунду не опаздывалъ въ церковь.

— Ладно, пей пиво — я его поставила на полу, у камина.

Мать старалась замять этотъ разговоръ.

— Спасибо, мама. И Китъ протянулъ руку къ горшку съ пивомъ. — Пью за ваше здоровье и за здоровье пастора, если вамъ угодно. Ей-Богу же, я ничего противъ него не имю.

— Ты, кажется, сказалъ, Китъ, что хозяинъ не выходилъ сегодня со двора, спросила мать.

— Да, къ несчастью, не выходилъ.

— То есть, къ счастью, поправила мать. — По крайней мр миссъ Нелли не будетъ всю ночь одна.

— А я объ этомъ и не подумалъ. Мн такъ досадно было, что я напрасно простоялъ столько часовъ кряду.

М-съ Неббользъ — такъ звали мать Кита — оставила на минуту свою работу и, оглядвъ комнату, не услышалъ бы кто, продолжала:

— Хотлось бы мн знать, что бы она сказала, еслибъ узнала, что, не смотря ни на какую погоду, ты сторожишь ее каждую ночь на улиц, боясь, чтобы съ ней чего не случилось, и уходишь домой только тогда, когда она покойно спитъ въ своей постельк.

— Не все ли равно, что бы она сказала, — Китъ слегка покраснлъ, — вдь она никогда не узнаетъ объ этомъ, стало быть и говорить ей ничего не придется.

Мать промолчала, но, подойдя къ камину, чтобы взять горячій утюгъ, она украдкой поглядла на сына; потомъ она обчистила утюгъ, обтерла его пыльной тряпкой, возвратилась къ своей гладильной доск и, поднеся утюгъ страхъ какъ близко къ щек, попробовала, достаточно ли онъ горячъ.

— За то другіе, небось, скажутъ, что ты… заговорила она, съ улыбкой оглядываясь на него.

— Мало ли какой вздоръ говорятъ, перебилъ ее Китъ, понимая, къ чему клонилась ея рчь.

— Скажутъ, что ты въ нее влюбился.

— Оставьте, пожалуйста.

Китъ заерзалъ на стул, замахалъ руками и ногами, длая въ то же время невозможныя гримасы, но такъ какъ это его не успокоило, онъ постарался набить побольше ротъ, хлебнулъ портеру, поперхнулся, и разговоръ, волей-неволей, прекратился.

— Я пошутила, сказала матъ, немного помолчавъ, — но если говорить серьезно, теб длаетъ честь, Китъ, что ты такъ заботишься о ней, хотя никто объ этомъ даже не знаетъ. Ну, да придетъ время, все откроется и она еще больше будетъ тебя любить. Право не понимаю, какъ старикъ ршается оставлять ее каждую ночь одну-одинешеньку въ цломъ дом.

— Вроятно, ему и въ голову не приходить, что ей тяжело, а то бы онъ ни за что въ мір не оставлялъ ее одну. Ужъ я его хорошо знаю.

— Но для чего онъ это длаетъ и отчего такъ старается скрыть отъ тебя, куда уходитъ по ночамъ.

— Этого я ужъ знать не могу. Если бы онъ не сталъ выпроваживать меня каждый вечеръ домой раньше, чмъ я обыкновенно уходилъ, мн и въ голову бы не пришло подсматривать, что тамъ у нихъ творится.

— Слышишь, мама, что это за шумъ?

— Кто-то отворилъ калитку и вошелъ во дворъ.

— Кажется, къ намъ идутъ. Господи, ужъ не случилось ли съ ней какого несчастія? Не пожаръ ли у нихъ? Неужели старикъ ушелъ таки посл меня изъ дому?

При этой мысли Китъ остолбенлъ и не могъ двинуться съ мста. Шаги все приближались, дверь отворилась и въ комнату вбжала Нелли. На ней лица не было. Она вся запыхалась и отъ волненія не держалась на ногахъ. Видно было, что она спшила кое-какъ одться: платье на ней было въ безпорядк.

— Миссъ Нелли, что случилось? вскричали въ одинъ голосъ и мать, и сынъ.

— Я пришла на одну минуту, ддушка очень боленъ. Съ нимъ былъ сильный обморокъ, съ трудомъ выговорила она.

— Я сейчасъ же побгу за докторомъ, и Китъ схватился за свою дырявую шляпу.

— Нтъ, нтъ, не надо, у насъ уже есть докторъ, вскричала Нелли. — Теб… теб… нельзя идти къ нему.

— Что такое? заревлъ Китъ.

— Нельзя. Не спрашивай меня, почему. Я и сама не знаю. Ради Бога, Китъ, не огорчайся, не сердись на меня. Право, я въ этомъ не виновата.

Китъ вытаращилъ на нее глаза, хотлъ что-то сказать, но не могъ выговорить ни слова.

— Онъ все жалуется на тебя, бредитъ тобой. Чмъ это ты его прогнвалъ?

— Я… прогнвалъ? снова заревлъ Китъ.

— Онъ говоритъ, что черезъ тебя на него обрушилось несчастіе, продолжала двочка со слезами на глазахъ. — Онъ все зоветъ тебя, хочетъ тебя видть, да докторъ не позволяетъ, говорить, что онъ умретъ, если увидитъ тебя. Для этого собственно я и спшила сюда, хотла предупредить, чтобы ты больше никогда, никогда къ намъ не приходилъ. Я думаю, что теб будетъ легче, если ты узнаешь это отъ меня, а не отъ кого нибудь другого. Боже мой, Боже мой, что ты надлалъ, Китъ! А я такъ была уврена въ теб, считала тебя своимъ единственнымъ другомъ.