Лавка древностей. Том 1

Утро было чудное. Ддушка еще спалъ и она воспользовалась свободнымъ временемъ, чтобы прогуляться по кладбищу. Тихо бродила она по зеленой мурав, сбрасывая ногой капли росы, блествшія какъ брилліанты на свженькихъ листикахъ, и часто сворачивала въ сторону, въ густую высокую траву, не желая ступать по могиламъ. Ей доставляло какое-то особенное удовольствіе останавливаться около каждой гробницы и читать надписи.

Тишина здсь была невозмутимая, какъ и подобаетъ въ мст послдняго успокоенія человка. Лишь грачи, гнздившіеся на верхушкахъ громадныхъ деревьевъ, оглашали повременамъ воздухъ своимъ пронзительнымъ крикомъ.

Вотъ, какъ будто невзначай, про себя, хрипло прокричала одна птица, порхая вокругъ своего растрепаннаго, неуклюжаго гнзда, качающагося на втк; ей пронзительно отвтила другая, и у нихъ завязался разговоръ, а можетъ быть и споръ, судя по тому, что птица, первая подавшая голосъ, кричала все громче и громче, точно не хотла уступать возражавшей ей сосдк. Началась возня и суетня на другихъ вткахъ, пониже гнзда, повыше, справа, слва, на верхушкахъ другихъ деревьевъ; прилетли грачи, до тхъ поръ мирно сидвшіе на срыхъ карнизахъ церкви, на просвтахъ колокольни, и поднялся шумъ и гамъ невообразимый. Птицы неугомонно летали съ втки на втку, стараясь перекричать другъ друга. Вотъ он умолкли: все стихло на минуту. Казалось, все уже успокоилось. Не тутъ-то было: точно по какому-то знаку вс птицы вспорхнули разомъ и закаркали громче прежняго, какъ бы подсмиваясь надъ покойниками, что недвижимо и безмолвно лежали теперь подъ могильными насыпями, а когда-то, при жизни, такъ же неугомонно суетились, какъ и они, и все стремились и стремились къ чему-то, пока смерть не положила конца ихъ безполезной и безцльной борьб.

Двочка то поднимала голову, взглядывая на деревья, гд происходила вся эта суматоха, — ей казалось, что отъ этого шума еще тише и безмолвне около могилъ, — то наклонялась, чтобы поправить выбившуюся втку терноваго куста, которымъ кое-гд поддерживались могильныя насыпи; то съ любопытствомъ заглядывала въ низенькія ршетчатыя окна церкви. Все въ этой церкви было старое, приходило въ ветхость отъ долгаго употребленія: и лежавшее на нало Евангеліе, источенное червями; и деревянныя скамьи съ истрепанной байкой, клочьями висвшей по бокамъ; и простая купль, въ которой крестятъ дтей; и алтарь, передъ которымъ эти же дти, входя въ возрастъ, молятся Богу; даже простыя черныя носилки, на которыхъ человка въ послдній разъ приносятъ въ церковь, еле держались отъ старости; даже веревка, которою звонятъ въ колоколъ, вся пораздергалась.

Нелли остановилась около одной бдной могилы съ простой каменной плитой. Она читала надпись, гласившую, что на этомъ мст, 55 лтъ назадъ, былъ погребенъ молодой 23-хъ-лтній человкъ, какъ вдругъ что-то зашуршало за ея спиной. Повернувъ голову, она увидла, что старая согбенная старушка плетется, насилу передвигая ноги, къ той могил, гд она стояла. Дотащившись кое-какъ до нея, она попросила Нелли прочесть надпись на плит и горячо ее благодарила, когда та исполнила ея желаніе; старушка прибавила, что она давнымъ-давно знаетъ наизусть эту надпись, но теперь уже слпа, не можетъ прочесть ее сама.

— Здсь похороненъ вашъ сынъ? спросила Нелли.

— Нтъ, моя милая, не сынъ, а мужъ.

Можетъ ли это быть? Такая старая, дряхлая старушка — жена 23-хъ-лтняго юноши! Ахъ, да! Вдь это было 55 лтъ тому назадъ!

— Васъ это удивляетъ, моя голубушка, замтила старушка, покачавъ головой. — Впрочемъ, не вы первая, не вы послдняя. Постарше васъ, и т не хотятъ врить, чтобы я была его женой. Жизнь хуже смерти мняетъ людей.

— Вы часто сюда приходите? спросила Нелли.

— Да, въ лтнее время я очень часто здсь сижу. Сперва-то я не могла оторваться отъ могилы, все плакала, да убивалась, но, слава Богу, это мало-по-малу прошло. Съ тхъ поръ я изъ года въ годъ собираю здсь маргаритки и держу ихъ дома въ вод. Никакіе цвты мн такъ не любы. Легкое ли дло! 55 лтъ, какъ я потеряла мужа. Ужъ очень стара я становлюсь.

Словоохотливая старушка обрадовалась, что Богъ послалъ ей собесдницу — нужды нтъ, что это былъ ребенокъ, и стала разсказывать ей все: какъ у нея сердце разрывалось на части, когда она въ первый разъ пришла на могилу, какъ она молила Бога, чтобы Онъ прибралъ и ее. Но современемъ жгучая боль, по ея словамъ, стихла, и хотя видъ могилы все еще наводилъ на нее грусть, тмъ не мене она очень часто приходила сюда, пока, наконецъ, эти посщенія вошли у нея въ привычку, въ пріятную обязанность. Вспоминая объ умершемъ, она жалла о его погибшей молодости, восхищалась его силой, его мужественной красотой, какъ только старая, хилая, доживающая свой вкъ бабушка можетъ восхищаться цвтущимъ внукомъ; но, вмст съ тмъ, она говорила о немъ, какъ о своемъ муж, словно только вчера его похоронила; какъ о муж молодой, здоровой, красивой женщины, какою она была въ то давно прошедшее время и которой теперь предстоитъ счастье свидться съ нимъ на томъ свт.

Окончивъ разсказъ, старушка стала собирать цвты, а Нелли задумчиво побрела домой.