Лавка красоты "Маргаритки"

В ответ на мой вопрос он ничего не ответил, только подозрительно затрясся. Оборачиваюсь, прищуриваюсь, и, не веря своим глазам, тихо спрашиваю:

– Ты что это? Смеёшься надо мной? – а потом громче уточняю: – Да?!

Мою руку отпустили и продолжили бессовестно смеяться, ничуть уже не стесняясь своего веселья. Что удивительно, спустя пару мгновений, глядя на искреннюю радость, я и сама подхватываю её. И так хорошо становиться на душе от этого смеха…

– Я уж думал, – смотря на меня открыто, с неприкрытым интересом, он всё же заговорил, – что ты никогда этого не спросишь.

Смеяться я перестала, но улыбка не сходила с губ. И вовсе не страшно, что он потешается надо мной, я и сама умею над собой шутить да иронизировать, живя с таким дядюшкой, как мой, и не такому можно было научиться.

– А я и не планировала спрашивать, – отзываюсь беспечно, улыбаясь шире. – Первая встреча у нас вышла занимательной и величать тебя в мыслях незнакомцем было довольно… Забавно.

Ложь, конечно, но ему знать об этом вовсе не обязательно. Не объяснять же ему, что я просто стеснялась спросить.

Мужчина смотрит на меня как-то… особенно, а потом кланяется и с самым серьёзным видом, на который был только способен, представляется:

– Джек Рэйлор, для тебя просто Джек.

В ответ я тоже поклонилась, и так же серьёзно ответила:

– Весьма рада познакомиться с вами!

В отличие от него я не смогла удержаться от смешка, хотя и Джек (слава всем богам, теперь я могу и в мыслях величать его по имени) дёрнул уголком рта, предотвращая улыбку.

– Что ж, – первым начал он, – раз мы наконец-то с вами познакомились, позвольте вам кое-что показать?

Скептически усмехаюсь и киваю на вьющуюся улочку:

– Так вроде ты и так показываешь.

Джек предпочёл не заметить брошенную в свой адрес шпильку, и указал на высоченный забор, галантно предложив:

– Раз вы не против, прошу!

Я растерялась, на самом деле, хотя и не планировала этого делать.

– Куда? – уточняю непонимающе.

– Сюда, – ухмыляется Джек, довольный произведённым на меня эффектом.

После его слов железные прутья на глазах отгибаются, образуя не очень удобный, но всё же проход.

– Сюда? – спустя долгие пару минут всё же нахожу в себе силы, чтобы спросить.

Джек, ничего не сказав, первым пролезает в образовавшуюся дыру и подаёт руку мне. Нет, случалось мне делать вещи безрассудные, но не до такой степени, чтобы по чужим владениям шастать. По ТАКИМ чужим владениям, не зря же сад обнесли высоченной оградой!

– Может не стоит? – блею тихо, отступая на шаг назад.

– Не знал, что ты такая трусиха, – подначил Джек, а я… Возьми и попадись на крючок.

– И ничего я не трусиха, – ворчу недовольно, и позволяю затянуть себя в дыру в заборе.

– И это прекрасно, – шепчет мужчина, всего на мгновение прижимая мою ладонь к своей груди. Выглядело сие действо странно, но ещё более странной была моя реакция – даже после того, как Джек отпустил мою ладонь, кончики пальцев покалывало от странного чувства… От желания вновь прикоснуться к нему? Пф! Что за глупости! Взбредёт же тебе в голову чего, Криска!

Глава 9

За оградой действительно был сад, и не такой себе обычный, коих повидала я великое множество, а шикарный. Нет! Восхитительный! Невообразимо прекрасны!

За высокими цветущими деревьями, чьи шапки горели фиолетовым светом, из-за мелких цветочков, усыпавших каждую веточку, находились клумбы… А на клумбах такое разнотравье, что в первое мгновение перехватывает дыхание, а во второе, когда способность двигаться возвращается ко мне, я со всех ног бегу к пылающей алой Айгелии, чьи цветы считались не просто редкими, а давно исчезнувшими. Айгелия чем-то была похожа на маки, только лепестки бутона ярко мерцали среди чернеющей темноты ночи, а днём, под солнечными лучами она становилась бледно-серой и совсем неприметной. Но тонкий, головокружительный аромат… Он не пропадал ни днём, ни ночью.

– Это… это… это… – падаю на колени, отнюдь не беспокоясь о чистоте подола платья, – это же Айгелия, – шепчу с придыханием, боясь поверить своим глазам. Хотелось притронуться к ней руками, только кому, как не мне знать, что цветы не очень-то жалуют объятья.

– Она самая, – довольно бросает Джек над моей головой. Не смотрю на него, не до того сейчас.

Поворачиваю голову и издаю звук, который мало похож на что-то человеческое.

– Ом-ш-с…

Среди извивающихся дорожек, в отдельной клумбе, касаясь хрустальными ветвями земли, стоял… Плачущий дорус! Вместо цветов и листьев на нём наливались перламутровые капельки смолы, что выделяло дерево. Эти капли обладали чудодейственной силой, чьи свойства так и не были до конца изучены, потому что глупые человечки уничтожили дорус ещё до того, как учёным удалось заполучить хотя бы малюсенький образец.