Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

«Я всю жизнь живу на юго-западе страны, однако в сновидениях всегда оказываюсь среди холодных бескрайних земель с ледяными пустошами под хмурым небом, среди безлюдных болот, над которыми носятся мощные морские ветры и где обитают взъерошенные дикари со светлыми горящими глазами. За исключением одного сна, я никогда не попадаю в эту древнюю эпоху цивилизованным человеком. Каждый раз я оказываюсь варваром – одежда из шкур, лохматые волосы, светлые глаза, из оружия – примитивный топор или меч, с помощью которых я борюсь со стихией, дикими зверями или с дисциплинированно марширующими войсками, пришедшими с невозделанных плодородных земель и обнесенных крепостями городов. Все это нашло отражение в моих работах, ведь, несмотря на всю мощь организованной цивилизации, я инстинктивно выбираю сторону варвара»⁷².

Не подумайте, что я отрицаю литературную ценность творчества Говарда. Именно он придумал поджанр фэнтези «меч и магия», который впоследствии значительно усовершенствовался благодаря Фрицу Лейберу, и пусть многие рассказы Говард сочинял исключительно ради денег, в них он все-таки сумел довольно четко выразить свои взгляды. Правда, взгляды эти были не очень содержательными и глубокими, а стиль Говарда в целом оставался грубым, неряшливым и неуклюжим. К тому же некоторые его рассказы настолько отвратительно расистские, что предрассудкам Лавкрафта до них далеко.

Письма Говарда, как верно подмечал Лавкрафт, куда больше похожи на настоящую литературу, чем его художественные произведения. Неудивительно, что временами в переписке двух авторов со столь разными характерами встречаются напряженные моменты, когда каждый упорно отстаивает свою точку зрения, тем более что за шесть лет общения они успели обсудить множество разных тем, начиная с педантичных и теперь уже устаревших мнений о происхождении рас («Истинно семитский еврей, безусловно, превосходит монголоидного еврея в моральных и культурных аспектах», – однажды заявил Говард⁷³) и заканчивая длинными тирадами на тему их собственного воспитания и споров о преимуществах цивилизации и варварства, а также о вопросах современной политики (в наши дни Говарда назвали бы либертарианцем, так как он был ярым противником любого вида власти). Позже я подробнее расскажу об этих дебатах, а пока приведу один интересный факт. Недавно были обнаружены оригинальные черновики некоторых писем Говарда к Лавкрафту, из которых становится ясно, что Говард хотел проявить себя в споре наиболее убедительно. Его определенно пугал уровень эрудированности Лавкрафта, по сравнению с которым он чувствовал себя безнадежно отсталым, хотя в окружающей реальности он, пожалуй, разбирался лучше, чем затворник Лавкрафт, и поэтому не желал поступаться давними принципами. Говард не раз упоминал жестокие условия жизни в приграничном регионе, где часто случаются драки, перестрелки и тому подобное, так что иногда создается впечатление, будто он специально поддразнивает или пытается вызвать у Лавкрафта потрясение. Некоторые из этих «пугающих» историй Говард, вероятно, и вовсе выдумал.

Тем не менее Лавкрафт верно оценивал Говарда как человека: