Лавкрафт. Я – Провиденс. Книга 2

Окончательно Дерлет изувечит вселенную Лавкрафта в рассказе «Возвращение Хастура», отложенном в 1932 году и законченном лишь в апреле 1937-го. Weird Tales поначалу его отвергнет, но в 1939-м все же издаст. В этом контексте примечательна их переписка с Кларком Эштоном Смитом, где последний до прочтения рассказа отвечает Дерлету на попытку упорядочить мифологию:

«Касательно Древних. Ктулху представляется мне обитателем океана и земли, Цаттогуа же обитает под земной твердью. Азатот, „первородный ядерный хаос“, – прародитель пантеона из многомерной потусторонней вселенной, откуда родом и бдящие у его престола Йог-Сотот с демоническим свирельщиком Ньярлатотепом. И все – за пределами человеческого представления о добре и зле»³⁴.

Так Смит наверняка отвечает на попытку навесить на неописуемых сущностей ярлык заурядных элементалей. Позже он напишет: «Да, мысль о связи Ктулху с христианской мифологией занимательна, вдобавок в подобном творчестве силен элемент бессознательного. Однако есть ли в „Зове“ мотив изгнания Ктулху и других?»³⁵. Вновь он образумливает Дерлета, помня о неприязни Лавкрафта к христианству. На «Возвращение Хастура» он отреагирует так: «Перечитав, пожалуй, утвердился во мнении, что ты чересчур расписал мифологию Лавкрафта и неловко внедрил ее в сюжетную канву»³⁶. В творчестве Дерлет вообще перечнями приводил невообразимые сущности (будто за это ужасы и ценят) и в рассказе за рассказом насаждал свое представление о мистическом – что очень в духе современных политиков, гнущих свою линию (не обязательно правдивую), пока ею не преисполнятся. Замечания Смита Дерлет проигнорировал, веря в свой подход и, очевидно, гонясь лишь за приятием и одобрением.

Плохо уже то, что эта переписанная мифология может легко показаться прямым развитием идей Лавкрафта, необязательно легитимным. При этом Дерлет зайдет еще дальше, распространяя свой взгляд в бессчетных статьях – и это уже по-настоящему подло. Из-за славы «главного знатока» и посмертного голоса Лавкрафта Дерлет на тридцать лет исказит представление о нем. Первая подобная его статья – «Г. Ф. Лавкрафт, изгой» – выйдет в малоизвестном журнале River в июне 1937 года. К тому времени ему очень удачно попалась цитата «Теперь все мои рассказы…», сочиненная Фарнезе, которой то и дело будет оправдывать свою деятельность. Вот ключевой абзац статьи:

«Со временем его произведения свяжет нитью занимательный лейтмотив единой мифологии – до того яркой, что после ее зарождения читатели рыскали по библиотекам и музеям в поисках придуманных им манускриптов; до того пронзительной, что и коллеги Лавкрафта по перу с его разрешения перенимали элементы его вселенной. Мазок за мазком она вырисовывалась, принимая очертания, а в будущем получит имя „Мифология Ктулху“, поскольку именно „Зов Ктулху“ впервые близко познакомил нас с ней»³⁷.

Обратите внимание на расплывчатое и лицемерное «получит имя» – а ведь придумал его именно Дерлет. Позже, приводя ложную цитату Фарнезе, он прибавит: «как удивительно, что у закоренелого атеиста вышло так точно воспроизвести христианский эпос о низвержении сатаны из рая и силе зла».

Фарс набирал обороты. В статье «Мастер ужасов» (Reading and Collecting, август 1937), которая открывается обзором «Тени над Инсмутом» издания Visionary и скатывается в панегирик, Дерлет умудряется подряд привести ложную цитату «Теперь все мои рассказы…» и настоящую («Все мое творчество зиждется на фундаментальной аксиоме, что в космическом масштабе человеческие законы, интересы и чувства не наделены ни силой, ни значимостью») – хотя всем в здравом уме очевидно, что они друг друга перечеркивают!