Лавочка закрывается

Ступив на эскалатор, капеллан сразу же стал сам подниматься по движущимся ступеням, потому что хотел как можно быстрее попасть туда, куда собирался. Переходя со ступеньки на ступеньку, он увеличивал скорость подъема. Добравшись до верха, он, следуя стрелке, направился к цилиндрическому лифту с прозрачными стенками; когда он нажал верхнюю кнопку, лифт начал подниматься с такой скоростью, что у капеллана сразу же перехватило дыхание, а все нутро ушло вниз. Сквозь прозрачные вертикальные стенки он увидел площадку для гольфа, а потом парк аттракционов с русскими горками и чертовым колесом; на обслуживающем персонале были пиджаки того же красного цвета, что и на солдатах специальных подразделений. Он миновал шоссейную дорогу, по которой двигались военные грузовики и легковые машины с гражданскими. Он миновал железнодорожное полотно с мобильными ракетами и еще одно с вагонами-рефрижераторами, на которых было написано ВИСКОНСИНСКИЙ СЫР и МОРОЖЕНОЕ БЕН ЭНД ДЖЕРРИС. Когда лифт минут через двадцать остановился, капеллан увидел еще пару новехоньких эскалаторов. Там, куда вывез его один из них, он сел в еще один лифт и опять нажал верхнюю кнопку. Потом он снова поднимался на эскалаторе. Он чувствовал, что позади остались многие мили пути. Он совсем не устал. Гладя все время вверх, он вдруг, не веря своим глазам, столкнулся взглядом с Йоссаряном, который по другому эскалатору быстро двигался вниз; они уставились друг на друга во взаимном узнавании.

— Что вы здесь делаете? — воскликнули оба.

— Я? Что здесь делаете вы? — ответили оба.

Они разъехались и стали удаляться друг от друга.

— Капеллан, не выходите отсюда! — закричал Йоссарян, обернувшись и приставив ко рту сложенные трубочкой ладони. — Там опасно. Война. Спускайтесь вниз!

— Идите вы в жопу! — крикнул капеллан, недоумевая, откуда вдруг у него взялись эти слова.

Когда эти слова сорвались с его губ, он вдруг почувствовал, что им внезапно овладел дух свободы, который показался ему фанатичным. Поднявшись в последнем лифте, он обнаружил, что стоит лицом к проезду, заполненному транспортом и спешащими пешеходами; увидел он и крутую лестницу из кованого чугуна, уходящую вверх короткими пролетами, которые переходили в закругляющиеся площадки; заканчивалась лестница платформой перед выходом с массивной металлической дверью. Поднимаясь по этой лестнице, он никак не прореагировал на взрыв безумного собачьего лая у себя за спиной. Наверху находился охранник. На двери были написаны слова:

ЗАПАСНЫЙ ВХОД

ВХОД ЗАПРЕЩЕН

В РАБОЧЕМ ПОЛОЖЕНИИ ЭТА ДВЕРЬ

ДОЛЖНА БЫТЬ ЗАКРЫТА И ЗАПЕРТА НА ЗАСОВ

Охранник не сделал ни малейшей попытки остановить его. Даже напротив, он услужливо вытащил задвижку, сдвинул засов и распахнул дверь. На посту с другой стороны стояло еще два охранника. Эти тоже не препятствовали ему. Он обнаружил, что проходит сквозь металлический шкафчик в какое-то маленькое помещение, вроде служебного, а оттуда — в коридор под лестницей, уходящей над его головой вверх, а потом он увидел выходную дверь, ведущую на улицу. Сердце у него екнуло. Сейчас он увидит свет, сказал он себе, и поспешил навстречу темному дню, минуя в углу маленькую кучку дерьма, на которую бросил лишь беглый взгляд.

Он был у автобусного вокзала, на нижнем уровне боковой улицы, откуда отправлялись автобусы. Один из них, с уже работающим двигателем, был готов отправиться в Кеношу, штат Висконсин. Он оказался одним из трех пассажиров. Удобно устроившись на своем месте, он высморкался, откашлялся, прочищая горло, и с облегчением тяжело вздохнул. Каждый раз, когда автобус останавливался, чтобы пассажиры могли перекусить, он настойчиво звонил домой, пока, наконец, жена не ответила ему. Посадочная платформа находилась под широким навесом, и капеллан ничуть не удивился сумеречному свету. Но когда они миновали туннель и оказались на шоссе, выяснилось, что и под открытым небом ничуть не светлее. Без особого любопытства он посмотрел сквозь стекло вверх, на солнце, и увидел, что и само солнце пепельно-серо и заключено в черный круг. В пасмурную погоду в Висконсине он несколько раз видел такое солнце за массой облаков. Он не заметил, что сегодня облаков нет.

На заседании редакции «Нью-Йорк Таймс» — на этих ежедневных заседаниях определяли верстку первой страницы предстоящего выпуска — было решено предсказать неожиданное солнечное затмение, что вынудит телевизионных ведущих принять решение сообщить о нем.