Лаврентий Берия и Сталин

Но по части секса Берия не вызывал у Алексеевой энтузиазма: «Может быть, раньше, в молодости или с другими женщинами он был не такой. А со мной… Обыкновенный мужчина, надо добавить, пожилого возраста. Ему это еще было нужно и для самоутверждения.

Притом Лаврентий Павлович был опрятен, чист, на нем всегда было свежее белье. Он никогда не снимал ночную рубашку, возможно, стесняясь показать мне свое уже немолодое тело. И простыни, и наволочки на постели каждый раз были свежими, накрахмаленныыми. И по утрам меня ждала ароматная горячая ванна… Лаврентий Павлович хотел видеть во мне не только любовницу, а еще кого-то…

Но самое главное для меня – мы были несовместимы. И даже не в физическом смысле. Между нами стоял Ребров, загубленный в застенках НКВД (теперь я утвердилась в этом), между нами была вся моя личная жизнь, и центр ее – мой любимый Дмитрий Алексеев…»

Между прочим, Берия мог оставаться в рубашке во время сексуального акта еще и по другой причине. По наиболее консервативной восточной традиции, распространенной среди грузинских крестьян, супруги во время занятий сексом не должны видеть тела друг друга. Если причина заключалась в этом, то по части разнообразия сексуальных игр Берия наверняка уступал не только легендарному Дон Жуану, но и вполне реальному Ягоде, одному из своих предшественников на посту главы НКВД, у которого при обыске был обнаружен целый арсенал подсобных любовных средств.

Нина Васильевна осталась в уверенности, что именно Берия погубил ее мужа полковника Ивана Реброва, чтобы открыть путь к роману с ней, которую заприметил еще в конце войны в ансамбле НКВД. Однако, строго говоря, доказательств того, что это сделал Лаврентий Павлович, пока что нет. Ребров, отвечавший за снабжение партизанских отрядов, мог быть арестован как НКГБ, так и «Смершем». Первый возглавлял друг Берии Меркулов, и в этом случае Лаврентий Павлович мог при желании организовать арест. Глава же военной контрразведки Абакумов был одним из самых опасных врагов Берии, и если арест Реброва был произведен по его указанию, то данную акцию можно рассматривать скорее как направленную против «лубянского маршала» в расчете получить от одного из близких сотрудников Берии компромат на него. Благо, что предлог для ареста изобрести было нетрудно – вряд ли все поступившее партизанам снабжение было строго документировано. Не имея доступа к следственному делу полковника госбезопасности Ивана Андреевича Реброва, нельзя сказать, какая из перечисленных версий соответствует истине. Тем более, что против другого мужа Нины Васильевны, Дмитрия Алексеева, Берия никаких репрессий не применял, а, пользуясь своей властью первого зампреда Совмина, курировавшего Военно-промышленный комплекс, просто отправлял заместителя начальника управления финансового управления ВМФ капитана 1-го ранга Дмитрия Васильевича Алексеева в длительные служебные командировки. Чтобы не мешал маршалу развлекаться с его женой.

Кстати сказать, Ребров говорил Алексеевой о Берии: «Он прекрасно понимает, что тот «социализм», который строится в нашей стране, ничего общего не имеет с подлинным социализмом. Задача Берии – обеспечить рабской рабочей силой «великие стройки» товарища Сталина. Для этого и массовые репрессии, и бесчисленные концлагеря. Для всей этой «работы» Хозяин получил от Главного неограниченные права и ресурсы, которыми он бесконтрольно распоряжается, не забывая, естественно, и свои интересы. Это лицемерный и властолюбивый человек, льстивый по отношению к Главному и – очень опасный».

Не вызывает сомнений, что в социалистические идеалы Лаврентий Павлович давно уже не верил и прекрасно понимал, что живет в условиях абсолютной диктатуры, цинично используя предоставленные ему возможности в своих интересах, прежде всего – для принуждения к сожительству понравившихся ему женщин. В то же время, как мы уже убедились, сразу после смерти Сталина он постарался как ликвидировать «великие стройки», так и существенно уменьшить численность лагерного населения.

В конце концов Алексеева стала смотреть на своего могущественного любовника если не с любовью, то с определенным сочувствием: «Он был слишком горд, самолюбив, он, я чувствовала, от меня первой ждет подобных признаний, которые, по его словам, он слышал от других женщин (и не только слова слышал, но и любовные письма получал! – Б.С.). Я же как бы одной рукой держала его, а другой отталкивала. И держала, руководствуясь единственным чувством – страхом…