Лавровый венок для смертника

— Иными словами, вы проигнорировали мое предложение. Тем хуже для вас.

— Да нет же! — успел воскликнуть Герберт, но все же опоздал: Эллин уже швырнула трубку и решительно поднялась из-за стола.

46

Остановившись у окна, она устремила свой взор на покрытые легкой дымкой приморские скалы. Южное побережье Рейдера представляло собой небольшой горный кряж, в промежутках между вершинами которого море сливалось с небесами, а сами вершины приобретали причудливые формы, напоминающие полуразрушенные шпили храмов или абрисы животных.

Как Эллин и предполагала, звонок прозвучал ровно через столько минут, сколько понадобилось Вольфу, чтобы вновь набрать его и пробиться через лабиринты телефонной химеры.

— Нет уж, — вслух молвила Эллин, отказываясь подходить к аппарату. — Теперь тебе придется понервничать еще, как минимум, час. И когда, наконец, я подниму трубку, ты взмолишься на меня. Ты взмолишься на меня! — неожиданно заорала она, потрясая поднятыми вверх кулаками. — Но этого твоего колебания я не прощу тебе даже тогда, когда… прощу! Когда позволю приехать на остров! Или позволю обосноваться в столице!

Встревоженные ее криком, Стоун и Коллин взбежали по лестнице и ворвались в комнату. Эллин повернулась к ним лицом, и мужчины смогли убедиться, что перед ними совершенно обезумевшая с виду женщина, готовая хоть наброситься на них, хоть выброситься из окна.

«Вот оно, проявление безумия, о котором поведал тебе доктор Вайдер и которое Эллин удавалось столь долго утаивать в себе! — вихрем пронеслось в сознании Коллина. — Но чье именно это безумие: действительно ли Эллин Грей, или все же моей дочери — Кэтрин Астор?»

— Я не позволю ему явиться на этот клочок суши с видом победителя! Этого я не позволю Вольфу ни при каких обстоятельствах!

— Вы все еще о лейтенанте, мисс Грей? — растерянно поинтересовался Стоун.

— Именно о нем!

— Все существо Эллин источало сейчас только ярость и ничего, кроме ярости, в которой девушка испепеляла не только свой гнев, но и самое себя.

— Да успокойтесь же, Эллин! — почти взмолился хозяин дома, перехватив руки девушки и пытаясь отвести ее от окна. Однако Грей с такой силой рванулась всем телом, что Коллин чуть было не отлетел к стене. Сейчас эта сумасбродка была преисполнена такой буйволиной, дьявольской силы, поверить в которую еще труднее, чем представить ее.

И понадобилось еще минут десять, чтобы, усадив девушку в кресло, двое мужчин сумели успокоить ее, отпоить водой и привести в чувство. Когда это возвращение к реальности, наконец, состоялось и факелы безумия в глазах Эллин окончательно угасли, она непонимающе, но в то же время заведомо покаянно осмотрела склонившихся над ней мужчин.

— Чем вы хотите очаровать меня, джентльмены? Какая такая блажь осенила ваши проницательные умы и недальновидные души?

В этот раз телефон ожил, подобно колоколу забвения. Стоун и Коллин взглянули на него, как на спасительный знак небес, и вместе ринулись к столику, на котором он покоился.

— Не сметь! — поспешно угомонила их Эллин. — Еще не время отзываться на вопли этого кретина! Он все еще не настолько унизил самого себя, чтобы оказаться готовым к разговору со мной.

— Хотелось бы мне знать, стоит ли этот парень всепоглощающей ярости такой умопомрачительной женщины, — возмутился теперь уже Стоун.

— «Умопомрачительной», это вы правильно заметили, — вдруг признала Эллин. — Именно в этом состоянии вы меня и застали. А что касается этого опоясанного портупеей кретина, то гнева моего он конечно же не стоит.

47

Вольф с огромным трудом дозвонился до Эллин Грей лишь во втором часу дня. От спеси его не осталось и следа. Побеспокоить заместителя министра, не получив благословения Эллин, он, естественно, не решился. Герберт не был уверен, что эта адвокат-любовница не успела сообщить генералу о том, что переговоры с опальным полицейским завершились ничем.

— Мне бы следовало извиниться перед вами, мисс Грей. — Эллин сразу же уловила, что теперь с ней говорит совершенно иной человек — раздавленный жесткостью ее условий и униженный собственным бессилием.

— Даже гадко вспоминать о разговоре с вами, лейтенант. Я снизошла до того, что решила помочь вам выбраться из дерьма, в которое вас засадили, а вы еще и пытались хамить.

— Что вы, мисс Грей! В мыслях не было. — Этот парень и извиняться толком не умел. Очевидно, до сих пор ему позволяли вести себя слишком независимо, чтобы снисходить до хамелеонства и унизительных увещеваний. Но все это ему еще предстояло пройти.

— Тогда чего вы хотите на сей раз?

— Сообщить, что согласен.

— С чем?

— Прибыть на Рейдер. Взяться за дело Согреда. Со всем тем благоразумным, что вы способны предложить.

— Кто бы мог предположить, что в конце концов вы согласитесь оставить столь милый вашему сердцу Каден, как верховный Далай-лама — свою тибетскую резиденцию?! Вы меня растрогали, лейтенант Вольф. Правда, с благоразумием будет трудновато.

— Понимаю, вам представилась возможность высказать все, что думаете обо мне. Тем не менее я согласен заняться делом о самоубийстве.