Лавровый венок для смертника

— Почему «нищим»? — насторожилась Эллин.

— Не разорившимся, успокойтесь. Можно ведь слыть миллионером, имея на своих счетах девятьсот миллионов, а можно — довольствуясь всего девятью, разве не так?

— Так их у Сарди было «всего-навсего» девять?

— Если между нами, то около семнадцати. Но это было в те времена. Уверена, что теперь у него их не менее двадцати.

Лилиан умолкла и, выдерживая паузу, долго смотрела на Грей, пытаясь выяснить, какое впечатление произвела на нее названная сумма. Однако Грей волновало не это. Она пыталась понять главное…

— Не томите душу, мисс Эндрюэс, и не темните. Когда неожиданно сваливаются с балконов или подвешивают сами себя за ноги на прибрежных соснах — кого это способно удивить? Но чтобы вот так, неожиданно, взять и разбогатеть… Тем более — судовладельцу.

— Вижу, вас это по-настоящему заинтриговало, очаровашка вы моя.

— Но ведь именно на это вы и рассчитывали, продавая мне свою информацию.

— Которая всегда стоит немалых денег.

— Если, конечно, она полезна и достоверна.

— Будучи только судовладельцем, Роберт вряд ли дотянул бы и до двух миллионов. Просто он учел то обстоятельство, что суда его время от времени используются не только благопристойными гражданами, но и наркодельцами, повстанцами из соседних стран…

— Все, больше вопросов на эту тему не последует.

— Испугались?! — удивилась Лилиан.

— Что вы! Всего лишь приняла к сведению, что ответ ваш был исчерпывающим — вот и все. А как он вообще, в реальной жизни? Женат и необратимо растлен деньгами, женщинами и связями с криминальным миром?

— Но при всем при этом, как мужчина, все еще довольно привлекателен.

— Уже кое-что.

— Иначе я не стала бы позволять ему затаскивать себя в постель. Впрочем, я немало помогла ему как юрист. Так что ему было за что платить, очаровашка вы моя.

Представив себе молодого миллионера в ее постели, Грей брезгливо покосилась на старуху. А вспомнив, что Лилиан уже не раз преподносили ей, как исчадие местного разврата, еще более брезгливо передернула плечами.

— Ну, происходило это, как я уже подсказывала вам, не вчера, — благодушно восприняла Эндрюэс ее бестактность. — Впервые мы по-настоящему поняли друг друга, когда Роберту было не более двадцати пяти. И длилось наше знакомство довольно долго. До тех пор, пока я еще кое-как смотрелась на взлетных полосах местных будуарных сексодромов. Хотя вам, Эллин, теперь уже с трудом верится в такое.

— Почему же… Вы все еще…

— Бросьте щадить меня. Это даже оскорбительно.

— Ничего, через пару лет какая-нибудь пигалица будет точно так же воспринимать мои собственные секс-мемуары, не понимая, как это мужчины могли не то что восхищаться, а вообще, в принципе, позариться на такое. Вы уж простите меня, мисс Эндрюэс.

— Возраст, Эллин, возраст… — все с той же невозмутимостью улыбнулась Лилиан, неожиданно очаровывая Грей двумя рядами мастерски вживленных хирургом белоснежных зубов. — Вот он — судия судей наших!

Из деликатности Грей промолчала, нервно забарабанив при этом пальцами по рулю. Возраст ветхозаветного нотариуса — не та тема, на пережевывание которой она могла позволить себе тратить время.

— Он, этот ваш нищий о жалких семнадцати миллионах… действительно женат?

— Известно только, что уплывал он отсюда на своей роскошной яхте, в очередной раз влюбленным в некую красотку из Штатов.

— Черт, у меня всегда было предчувствие, что с прибытием на Рейдер я преступно запоздала.

— Только поэтому слишком уж запоздало усадили на электрический стул Шеффилда, очаровашка вы моя.

— Знала бы — значительно ускорила бы весь этот нетягостный, а в каких-то проявлениях даже приятный для человечества процесс.

И обе задиристо рассмеялись.

— Но сначала нужно разобраться с владелицей трехэтажного горного ранчо, очаровашка вы моя, — кивнула Лилиан в сторону «Голубого домика», который получил это название, очевидно, из-за голубоватого цвета крыши — поскольку стены его были выкрашены в розоватые цвета.

— Наши намерения по-прежнему совпадают.

12

Прежде чем покинуть кармашек, Эллин порылась в сумочке и извлекла оттуда текст договора, который намеревалась заключить с Валерией Удайт.

— Может быть, стоит — так, для верности — еще раз пройтись по тексту?

— Не забывайте, что предлагаете это юристу с сорокалетним стажем, очаровашка вы моя.

— Иначе обратилась бы не к вам. Но все же, «вспашем» его еще раз, для самоуспокоения.

— Там все составлено настолько… профессионально, чтобы не сказать мастерски, что, зачитывая эту бумагу в суде, прокурор прослезится.

— Главное, чтобы прослезился именно прокурор, а не я, — поиграла Эллин голубоватой папкой, в которой покоился тот единственный документ, ради которого они собирались атаковать сейчас леди Удайт.

— Что касается вас, то вы в очередной раз расхохочетесь. Сразу же, как только услышите вердикт суда.

— Только бы не хохотала Удайт.

— Что невозможно, по той простой причине, что к тому времени ее уже не будет… на острове, — уточнила Лилиан, после эмоционально очерченной паузы. — А может, и в живых. Поди, знай…

— Вы так считаете? — встретились они прищуренно-циничными взглядами.