Лазарев

К счастью, и на этот раз обошлось без кровопролития. Приказав приготовиться к абордажному бою и зарядить орудия, Лазарев распорядился, лишь только лодки приблизятся к шлюпам, пустить в ход ракеты. Это остроумное средство имело полный успех. Взвившиеся вверх и рассыпавшиеся в воздухе с треском ракеты настолько перепугали островитян, что они поспешно бежали и больше не пытались нападать на русские корабли.

На пути обратно в порт Джексон мореплаватели открыли еще несколько островов. У одного из них они встретили несколько изящных пирог. Нос и корма пирог были приподняты и украшены искусно вделанными в дерево жемчужными раковинами. Этому острову присвоили имя великого князя Александра.

Туземное судостроение всегда интересовало Лазарева. Он тщательно зарисовывал, измерял и изучал особенности судов жителей Океании, а в часы редкого досуга мастерил в своей каюте модели. У него составилась любопытнейшая коллекция судов островитян Тихого океана. Впоследствии, при разработке типа наиболее совершенного корабля, эта коллекция очень пригодилась Лазареву.

Далее был открыт еще ряд необитаемых коралловых островов. В честь участников экспедиции - художника Михайлова, профессора Симонова и лейтенанта Лазарева - острова получили их имена. Четвертый остров, «Восток», был так назван в честь флагманского шлюпа1. Были исправлены и уточнены координаты ранее открытых, но неправильно нанесенных на карты островов. [1 Следует отметить, что Беллинсгаузен отклонял попытки своих спутников назвать его именем один из открытых им островов. Море Беллинсгаузена получило его имя после смерти самого Беллинсгаузена].

9 сентября корабли вернулись в ьостеприимный порп Джексон. Здесь они опять простояли около двух месяцев. Моряки произвели необходимый тщательный ремонт перед новым тяжелым плаванием.

Офицеры, в особенности Завадовский, усердно разыскивали и покупали редких австралийских животных. «Мы насчитали на шлюпе «Восток», - писал Беллинсгаузен, - 84 птицы. Они- производили большой шум, некоторые из какаду произносили разные английские слова, а прочие птицы дикими голосами кричали и свистели. Мы взяли также кенгуру, который бегал на воле, был весьма ручной и чистоплотный, часто играл с матросами и не требовал большого присмотра; ел все, что ему давали». Всю эту живую коллекцию моряки рассчитывали доставить в Россию. Но в трудном плавании все животные погибли. Уцелело лишь несколько птиц.

Между тем приближалось удобное время для вторичного вторжения в Антарктику. Еще раз произведя ремонт в порту Джексон, моряки взяли курс на юг.

31 октября 1820 года шлюпы отправились в путь.

«Вот и начало давно желанному, вторичному к Южному полюсу плаванию! - восклицает Новосильский. - Мы вперед знаем, что в больших широтах постоянными нашими спутниками будут льды, туманы, снег, холод; не обойдется, конечно, и без бурь, но зато увидим много и любопытного… Может быть, увидим и берега, покрытые вечными снегами и окруженные ледяной стеною… Но если б удалось открыть посреди этой обледенелой природы высокий огнедышащий вулкан, извергающий дым и пламя, это была бы истинно дивная картина!»

Желанию мичмана не удалось сбыться. Но предвидение его оправдалось. Спустя 20 лет посреди обледенелой природы под 77 1/2° южной широты на Земле Виктории был открыт действующий вулкан - знаменитый Эребус высотою в 3770 метров. По образному выражению одного из полярных путешественников, он стоит точно часовой у порога великой ледяной преграды».

Погода была вначале спокойная, безветренная, но с каждым днем тяжелое дыхание Антарктики чувствовалось все сильнее.

8 ноября в первую же свежую погоду на «Востоке» обнаружили течь. Как ни тщательно проконопатили корабль в порту Джексон и исправили медную обшивку подводной части корпуса, вода вливалась с такой силой, что слышно было ее журчание.

Это непредвиденное происшествие причиняло морякам много хлопот во все дальнейшее плавание. Текло непрерывно, а обнаружить и заделать течь не удавалось, несмотря на все старания. Плавание на «протекающем» шлюпе никому не улыбалось.

«Не слишком приятно предпринимать и обыкновенное плавание на судне с течью, - замечает Новосильский, - тем более можно бы призадуматься идти на таком судне в южные льды, где можно ожидать жестоких бурь и почти неизбежных о льды ударов, но бесстрашного капитана Беллинсгаузена ничто поколебать не может, он отважно пускается под полюс и с ненадежным шлюпом!»