Лазурь

– Глупой девочке Кристинке понадобилось увидеть, как рвут на части ее парня, чтобы наконец взять в руки оружие и начать стрелять всерьез, по-настоящему, и чтобы наконец открыть глаза на реально происходящие вещи. Ни черта из этого момента не запомнила, кроме, пожалуй, дикого желания уничтожить все живое вокруг. Очухалась, а палец сам по себе на крючок жмет, как заклинило, и патроны давно кончились. Так тихо, будто уши заложило, и трупы лежат. – Сталкерша поморщилась. Картины из прошлого вновь встали перед глазами, словно все произошло вчера. – Я поняла тогда одну штуку. Все, что нам втирают про ценность жизни, «не убий» и все тому подобное, это такая лютая чушь! Стоит поставить против сотни чужих одну твою собственную, ну или хотя бы тех, кто тебе дорог, как вся ценность вмиг исчезает. Все оказывается так просто и понятно…

Конь замолчала, рассматривая траву у своих ног. Затем покопалась в карманах, вынула оттуда чуть смятую сигарету и зажигалку, щелкнула клапаном, прикурила, втянув едкий дым.

– Ну вот. – Она выпустила сизое облачко, которое тут же поплыло в сторону притаившейся аномалии. – Такие дела, Федя. Или Аня? Нет. Аня, как и Кристина, осталась там, снаружи. А тут есть только Конь и Федька. Верно?

Уголок губ прыгуньи дернулся вверх. Сталкерша кивнула, распознав в этом жесте ухмылку.

– Тогда же я и Егеря встретила. А может, и не Егеря, черт разберет теперь, кто это был на самом деле: высокий такой, крупный, Центнер по сравнению с ним как собачонка. Я даже не слышала, как он появился, пока не заговорил. Наверняка у них с твоим знакомым стариком что-то общее, потому что он имя свое назвал, сказал пару каких-то фраз, а потом я будто отрубилась. Проснулась – никого нет. Даже тел. Только вещи и оружие лежат нетронутые. И похоронить не дал, зараза. – Конь докурила и затушила окурок о подошву ботинка. – Но знаешь, что самое смешное? Тайник тот паленым оказался, никаких артефактов и вообще ничего полезного в нем не было. Слил кто-то Блеску инфу липовую, а тот даже не проверил, еще и сбежал, скотина. Ну ничего, я ему хорошо отвесила тогда у костра, на всю жизнь оставшуюся запомнит. Если выживет… – Сталкерша хищно прищурилась и метнула окурок в круглую яму. Тот закрутился волчком и плюхнулся в лужу на дне.

– Я собрала все полезное, что осталось, и пошла куда глаза глядят. Так вышла к светлякам. У них, как оказалось, был пост неподалеку, а часовые делали обход – вот мы и пересеклись. Там, слово за слово, уговорили переждать ночь, а потом и вовсе остаться. Мне все равно идти было некуда – я и согласилась. – Девушка пожала плечами. – Все-таки в компании все забывается быстрее, а компания там была – будь здоров! Хорошие ребята. – Конь улыбнулась воспоминаниям. – И воевать умели, и дурака валять. Да и сейчас умеют, я уверена. Командир у них хороший – Фанк. Всему, что знаю, я у него научилась…

Улыбка на лице девушки погасла, и она быстро сменила тему.

– Как-то во время дежурства, уже в сумерках, патрульные привели к нам девчонку: тощую, замученную, в тонком пальто и, что главное, с обрезом. Патроны, разумеется, у нее тут же отобрали, но пушку из рук вытащить так и не удалось – вцепилась в нее как вошь в кожух. У нее был такой вид, будто второпях из города сбежала, в чем была: без вещей, без какой-либо сумки или рюкзака – только этот обрез и мелочь в карманах. Ребята потом ушли, оставили девчонку со мной, а мне что делать – она молчит, не разговаривает, смотрит куда-то в пространство. Я уж было подумала, что малая того. – Конь поиграла пальцами у виска. – Но нет, обошлось. Усадила ее к печке, уговорила хотя бы чаю выпить, на еду одна реакция – «не хочу», «не буду», хотя по лицу видно, что не ела больше суток. Но потом вроде отогрелась, ожила. Разговорилась.

Сталкерша задумчиво помолчала.

– Не стану пересказывать это все. Но если в двух словах: она отца своего грохнула. Из того самого обреза. Мужик, что у нее патроны забрал, подтвердил потом, что выстрел был один. Я до сих пор не понимаю, как она от границы дошла, ни разу не пальнув, не нарвавшись на зверье или на мудаков каких. Вот уж везение, не иначе. Короче, отмыла я ее, привела в порядок. Как сейчас помню, Фанк когда увидел, говорит: «Смотрите, какую няшку к нам занесло!» Вот так и появилась Няшка, которую ты знаешь. Она осталась в «Свете», везде следом за мной ходила, уж не знаю почему. Возможно, из-за того, что я была первой, с кем она познакомилась или кому рассказала о своих бедах…

Конь пожала плечами, но внимательная Федька чуяла недосказанность. Девушка прекрасно знала все причины, просто не хотела говорить о них.

– А потом как-то незаметно мы с ней сдружились, и когда я решила из «Света» свалить, Няшка увязалась за мной. Хитрая, зараза, заметила, что я начала собирать вещи заранее, и перехватила меня на улице, а там уже делать нечего – пришлось уходить вдвоем. Но, честно говоря, я не пожалела.

Сталкерша ненадолго замолкла, улыбаясь каким-то своим мыслям.

Если там было так хорошо, тогда почему ты ушла?