ЛЧК (Записки старого человека)

Кальмаров давали по потребности, сколько кто может унести, и поход этот был развлечением и испытанием сил одновременно.

— Рома будет? — Аугуст хозяйским глазом оглядел стол.

— Сказал, что занят.

— Бляс не любит тихие вечера, — Аугуст всегда защищал своего друга.

— И постные тоже, — добавила Анна, наливая воду в чайник. — В прошлый раз взял у меня за мясо — что бы вы думали? — бюстгальтер, шелковый, старых времен… говорит, пригодится в хозяйстве…

— Но пойми, это коммерц… — Аугуст почувствовал себя неловко, — и сколько он дает просто так, забыла?..

— Нет, Блясик совсем неплох, только… он так живет, как будто здесь двадцать тысяч народу и базар, — засмеялась Анна.

— Он всегда здесь жил, всегда, понимаешь? — волновался Аугуст. Его дед здесь землю пахал…

Дверь приоткрылась, и в щель просунулся широкий разбитый нос, маленькие глазки под толстыми захватанными стеклами оглядели всех.

— Весь народ? — несмело спросил Коля и просунул в щель ногу в шерстяном носке. Ко мне он приходил гораздо смелей.

— Привет алкашу, заходи, заходи, — насмешливо сказал Аугуст.

— …Аугуст… — укоризненно посмотрела на него Мария, — входи, Николай.

— Я не алкаш, совсем не алкаш, — оправдывался Коля. — Любитель — и только. Разве так пьют, что вы знаете…

— Ладно, Коля… — Аугусту стало неловко. — Я пошутил…

— А Бляс-то будет? — Коля уважал Бляса и побаивался, рассказывал небылицы о его силе и удали.

— Когда-то они были друзьями, — сказала Мария с улыбкой, — а потом черная кошка пробежала.

— Может быть, кот?.. — Аугуст взглянул на Колю.

— Я с ним не ругался… Бляс всегда был первый здесь, что говорить.

Кроме пирожных к чаю было овсяное печенье — сердечками, и пресные лепешки, тонкие, хрустящие, напомнившие мне детство.

— Хорошо, что мало продажной еды… — Аугуста, видно, беспокоило, что я подумаю о них.

— Магазинной, — поправила его Мария. — Говорят, теперь и масло, и молоко, и мясо — все отравлено? — спросила она у меня.

— Тебе-то что? — усмехнулся Коля. — Разве ты в магазин ходишь?

— А этот суп — благодать, нам повезло, — продолжала она.

Аугуст кивнул: "Да, суп… и картошки хватает, слава Богу, без удобрений…" Он смотрел, как Мария разливает чай.

Вошла Лариса, ведя за собой мужа. Она была в просторном балахоне, сшитом специально для выходов. Антон в большом сером свитере, связанном женой, топтался у порога.

— Садитесь, мы уже пьем чай, — пригласила их Мария.

— Гертруда снова написал донос на Анемподиета, — сказал Антон тихим тонким голосом.

— Гертруда — скорпион, — заявила Лариса, — пока жив, он должен жалить.

— Скорпион, кажется, помирает от этого? — спросила Анна.

— Гертруда не помрет… — Лариса давно знала по гороскопу все о жителях города. Мой гороскоп она изучила в первые же дни и нашла, что мое прошлое совершенно соответствует ему.

— А вы — Весы? — спросил ее в сотый раз Антон.

— Я, как и вы, — Весы, а значит, лучшая пара вам.

Антон, как всегда, кивнул.

— А у Бляса был пустырник… — заметил Коля вопросительным голосом.

Все поняли, что он хотел сказать. "Пустырник — лекарство, — строго заметила Анна. Потом смягчилась: "Ну, разве что чуть-чуть…" Она принесла от себя полстакана пустырника и разлила по рюмкам. Все смаковали, только Коля выпил залпом.

— Бери, — Аугуст отдал ему свою долю, и Коля выпил второй раз.

— Раньше была валериана, на спирту, — Антон обращался ко мне, — и мы пили ликер… разбавляли сахарным сиропом, апельсиновым, кубинским.

— Он называл ликер "Спокойной ночи, малыши", — засмеялась Лариса.

Коля пренебрежительно хмыкнул — так портить "продукт"…

— Анна, сыграй нам что-нибудь, — попросила Мария.

— Я уже все забыла, — вздохнула Анна и села за рояль.

— Есть одна музыка, прекрасная, ты знаешь… — Аугуст стал напевать.

— Турецкий марш?.. — Анна заиграла. Стемнело, но света никому не хотелось.

— Этот Моцарт был гений… — Аугуст часто моргал, чтобы незаметно высушить слезы.

— И у него была ясная голова, — добавила Анна.

Коля долго сопел и наконец решился. Он бесшумно исчез и через несколько минут так же бесшумно возник. В руках он держал стаканчик с густой жидкостью.

— Вот что у меня есть…

— Неужели мед, Коля? — спросила с восхищением Анна.

Каждому досталось пол-ложечки.

— Говорят, теперь и мед продают поддельный, — сказал Антон, — а этот самый настоящий…

— Этот непродажный, — с гордостью заявил Коля, — из нашей деревни.

— Сразу видно, что не магазинный, — подтвердила Мария.

Аугуст кивнул: "Да, мед как у нас на Чудском, на другом стороне".

— На другой стороне, — поправила Мария.

— Аугуст, ты совсем стал русский, а ошибаешься, — заметил Коля.

— Нет, я не русский, я в командировке… — Аугуст захохотал.

Все засмеялись, потому что знали его историю. Вошел Крис, посмотрел на Сержа и уселся около Марии. Вид у него был довольный.

— Видно, мышь поймал, — ласково сказала Мария и погладила его.

Крис выгнул спину и заурчал.

— А мой Вася опять в бегах, — вздохнула Лариса. Я представил себе Васю на подоконнике, в том доме — и промолчал.

— Говорят, теперь Феликс часто нас навещает? — Анна посмотрела на меня.

— Приходит иногда.

— А правда, что Феликс — кот художника? — спросила Мария.