Льдинка

Верил ли он сам в свои слова? Тима очень сомневался. Тон, каким они были произнесены, навел его на мысль, что, наверное, именно так охваченная ужасом медсестра говорит на войне солдату, которому снесло осколком полчерепа: Потерпи, родимый, с тобой все будет хорошо, в то время как тот уже бьется в агонии.

Яна ничего не ответила и отвернулась. Она поворачивалась с трудом, вздыхая и постанывая, как тяжелобольная женщина, которой стукнуло как минимум пятьдесят. Из спального мешка выскользнула рука, поправляя волосы, и Тима поспешил наружу, твердя себе, что эта рука ему просто померещилась. Потому что такого не бывает.

Не бывает, чтобы пальцы некогда худенькой девушки были похожи на толстые разварившиеся сосиски.

– Я не врач, но боюсь, что мои опасения подтвердились, – сказал Дильс, выйдя из палатки чуть позже. На лице проступила бледность.

– Что с ней? – упавшим голосом спросила Злата.

– Похоже, у нее элефантиаз, слоновая болезнь по-нашему, – произнес Дильс. – Больше ничего предположить не могу. Странно только то, что у нее поражены все участки тела. Как правило, эта болезнь чаще всего сказывается на голени. Единственное, что меня смущает… Но это так, неважно.

– Но как она могла подцепить это? – спросил Тима срывающимся голосом.

Дильс хотел что-то ответить, но его опередил Тух-Тух:

– Позволь с тобой не согласиться, Дильс, поскольку я немного знаком с этой темой. Слоновая болезнь может быть вызвана паразитическими червями, личинки которых передаются человеку при укусах москитов. После попадания в организм человека возбудитель заболевания поселяется в лимфатических узлах паховой области или…

– Короче, Тух-Тух! У нас нет времени на лекции, – с нетерпением перебил его Дильс.

– Можно и короче, хотя я уже и так почти все сказал. Элефантиаз встречается (заметьте!) в тропических и субтропических регионах, таких, как Африка, Аравийский полуостров и прочее. А мы здесь. Так что сами делайте выводы.

– Насколько это опасно? – спросил Антон.

– Для жизни никакой опасности нет, – ответил Дильс, и Злата бросила на норвежца вопросительный взгляд, словно доверяя больше ему, чем своему супругу. Тух-Тух важно кивнул, подтверждая слова Дильса.

– Вопрос в другом: с таким весом очень сложно передвигаться и вообще жить, – уточнил Дильс.

– Но что-то ведь можно сделать? – почти простонала Злата.

Все молчали. Тух-Тух изобразил на своем лице выражение, которое бывает у человека, сделавшего все, что было в его силах, и незаметно отошел.

– Ты сказал, что тебя что-то смутило, – напомнил Тима.

– Да, но возможно, мне померещилось. Знаете, мне показалось, что ее кости стали мягче, что ли…

– Бред, – сплюнул Костя. – У вас у всех крыша поехала после этого случая с пауком.

Прошло несколько часов. Дильс что-то читал, Тух-Тух завалился спать и дрых как кот уже почти пять часов. Делать, в общем-то, нечего, про Аммонита уже все забыли и теперь были озабочены происходящим с Яной. Какое-то время с ней находилась Злата, и после обеда Яна все же соизволила выйти, видимо, по своим женским делам. Злата ее сопровождала. Тима увидел лишь широкую бесформенную фигуру, с кряхтеньем переваливающуюся как утка. Стыдно признаться, но он отвел взгляд. Зрелище было отвратительным, но в глубине души он понимал, что ему не в чем себя винить. Например, Антон вообще отошел в сторону и старательно делал вид, что его заинтересовала какая-то замысловатая трещинка в скале.

Так же они прошествовали обратно, тихо и в полном безмолвии. Глядя на темные фигуры, бредущие к палатке, Тима неожиданно вспомнил какой-то древний фильм про пожилого короля, который жил в замке и выводил своего сына-урода на прогулку глубокой ночью, потому что никто не знал о нем.

Когда они скрылись в палатке, к нему подсел Антон.

– Тимыч, помнишь, что сказала Злата? Ну насчет золота?

– Не помню, – признался он.

– А я помню. Она сказала, что эти сокровища отравлены.

Тима удивленно посмотрел на него.

– Ты считаешь, что Яна могла… То есть… Но ведь это невероятно! Не вижу абсолютно никакой связи! Если бы дело было в еде, тогда еще ладно, но при чем тут монеты и камни? С нами-то все нормально?

Костя, видя, что Яна больше не показывается из палатки, подошел к ним.

– А я думаю, она от фосфорного слизняка заразилась, – сказал он, и Тима с Антоном поняли, что он слышал их разговор.

– Что она, съела его, что ли? – сразу отверг эту версию Тима.

– А что еще? Просто так жиреть никто не станет. Вот этот червяк зеленый поселился там у нее внутри, заодно яйца отложил…

– Заткнись, ради бога, – попробовал перебить Костю Антон, но того уже было не остановить:

– И все его семейство растет. А в один прекрасный момент она взорвется, а наружу черви полезут… И нам будет полный «банзай» в сиреневых штанах.

Поняв, что несет чушь, Костя сам замолчал, будто удивляясь собственной фантазии.

– Мужики, это и грех и смех, но мне кажется, что скоро мы не сможем спать с Яной в одной палатке. Нам просто не хватит места, – сказал Антон.

– И что ты предлагаешь? Пусть спит снаружи? – спросил зло Тима, и Антон заткнулся.