Льды возвращаются (Иллюстрации Ю. Макарова)

В то же место!Почти в то же самое,с отклонением в сторону госпиталя,лагеря бригады спасения, к убежищу несчастных беженцев!… Но не в сторону домов, заводов и рудников, представляющих собой ценность…

Пятнышко приближалось, такое невинное, красивое.

Можно было различить, что половина парашюта белая, а половина оранжевая.

— Сербург! Вы — человек?- крикнула Лиз.- У вас пульс нормальный…

Я ждал истерики.

Сербург спокойно ответил:

— Я просто знаю, что произойдет.

Я тоже знал, но мой пульс лучше было не измерять.

Парашют был уже ниже, чем ему надлежало быть в момент взрыва.

— Рой, поедемте на вашем джипе к месту падения бомбы,- предложил Сербург, словно хотел прокатиться со мной до бара.

В таком аду возможно любое помешательство.

Какие-то люди отозвали Сербурга в сторону.

Лиз, как завороженная, смотрела на совсем близкий парашют, под которым болтался черный предмет.

Множество людей высыпало из дома,некоторые убежали в джунгли, уподобившись страусам, но некоторые смотрели, превратившись в соляные столбы.

Слышались крики, завывания, плач.

— Я еду с вами,- сказала Лиз, смотря на Сербурга высохшими восторженными глазами.

— Без костюма нельзя,- отрезал он.

Только теперь я заметил, что Лиз была в ночном халатике.

Она смутилась.

— Вы наденете мой запасной костюм,- предложил я. Сербург пожал плечами.

Мы уже стояли около моего джипа, я и Лиз облачились в топорщившиеся балахоны.

Подъехала русская машина, в которой сидели загадочные помощники Сербурга с какими-то приборами.

Сербург сел к нам с Лиз.

Мы помчались без дороги к тому месту, где, как казалось, должен был упасть парашют.

Мы видели, как он опускался на летное поле аэродрома.

Нам предстояло перескочить через канаву, ограничивавшую летное поле. Это была та самая канава, в которой я рыдал, когда самолет Эллен отрывался от взлетной дорожки.

Мы перескочили через канаву, и я затормозил джип.

Парашют со странным грузом был совсем низко.

Работники аэродрома в форменных робах бежали от него по летному полю, стараясь спастись хоть в канавах.

Мы вышли из машины.

— Сербург,- сказала Лиз,- сейчас будет взрыв. Поцелуйте меня.

— Я поцелую и вас и Роя,- сказал Сербург. — Бомба не взорвется.

Он был прав.Бомба не взорвалась. Бывало так, что атомные бомбы срывались и падали с патрулирующих бомбардировщиков и не взрывались, лежа потом мирно на полях американского фермера или где-нибудь еще.Руанская бомба,та взорвалась. Но как могла не взорваться бомба, предназначенная для взрыва?

Бомба лежала на бетоне взлетной площадки. Здесь должен был бы образоваться радиоактивный кратер.

Сербург и его помощники, два ловких молодых человека и один толстяк, уверенно шли к замершему на бетоне чудовищу.

Лиз и я, взявшись за руки, шли следом…

…На атомной бомбе, упавшей на аэродром, были опознавательные знаки, как на самолетах Малой Америки, это была африканская бомба.

Глава восьмая «АТОМНЫЕ ПАРУСА»

Яркие пики света пронзили ночные облака и словно подняли их над океаном.

Красный край солнца всплыл над горизонтом и стал уверенно расти раскаленным островом.

В небе полыхал пожар. Оранжевыми становились все более высокие облака.

Солнце поднималось овальное, словно приплюснутое тяжестью ночи. Тьма последней змеистой тучей обвилась вокруг рожденного солнца и перерезала его петлей пополам.Но солнце не погасло,не уступило. Разделенное на два светила, оно поднималось все выше и выше.Не выдержала тьма,задымилась тонкой тесьмой, испарилась, исчезла. Сомкнулись два юных солнца,слились воедино и сразу удвоился, стал нестерпимым ослепительный свет.

Солнце,пламенное и неистовое, щедрое ко всем, но не терпящее рядом никого, поднималось над океаном, погасив несчетные звезды, заставив побледнеть луну.

Темный ночной океан просветлел.

Как на фоне пожара,встал на горизонте силуэт парусного корабля. Освещенные сзади паруса и флаг на мачте казались черными.

На борту яхты красовалось название: «Атомные паруса».

На палубу выбежал поджарый, мускулистый человек, сложенный как древнегреческий бегун. Это был ее хозяин- мистер Ральф Рипплайн, кумир и надежда «свободного мира».

Ральф делал два своих обязательных круга по палубе. Он радостно улыбнулся своему другу и помощнику, приземистому человеку с мрачным лицом, который приветствовал его поднятой рукой.

Тренер, величественный, как гофмейстер двора, в голубом тренировочном костюме с инициалами Ральфа, благоговейно нес две пары боксерских перчаток.

Мистер Джордж Никсон, прозванный государственным сверхсекретарем, не спавший всю эту ночь, с тем же мрачным лицом деловито снял пиджак и стал надевать перчатки.

Подбежал Ральф и, припрыгивая то на одной, то на другой ноге, протянул свои руки тренеру.

Тот ловко надел на него перчатки и покровительственно похлопал по спине.

Ральф и Малыш стали боксировать.Ральф был выше, тяжелее, но Малыш выступал когда-то профессиональным боксером.Он щадил хозяина и, принимая удары, ловко заставлял его «набирать очки», однако один раз «для памяти» бросил его в нокдаун. Ральф шумно дышал, стоя на одном колене.

Тренер ударил в гонг.

Ральф легонько ударил Малыша перчаткой по плечу: