Лебединая башня

– Вы мне и раньше не нравились, господин Джой, это не прихоть последних дней. Просто старался держать это при себе. Но вас стало слишком много, что-то нет-нет, да проскакивает.

– Да я как только к вашему столу подошел, вы тут же начали язвить на мой счет! – воскликнул Май, всплеснув руками.

– Любая встреча сверх двух уроков в неделю – это слишком много.

– Вот! – Май замахал пальцем прямо перед лицом Даррита. – Вот я и говорю, людей вы не любите. Отсюда и вопрос: с чего бы с таким человеколюбием вам добровольно кому-то помогать?

Омарейл не смела вмешиваться в разговор. Ей и самой было любопытно услышать ответ. Нет, она вовсе не считала, что Даррит недолюбливал человечество. Быть эксплетом – тяжелое бремя. Ей только предстояло в полной мере осознать, каких усилий это требовало.

Но что на самом деле заставило его, по сути, постороннего человека, помогать ей?

– Вам же ваша подруга ответила. Она попросила меня о помощи. Разве стал бы я, мизантроп и человеконенавистник, сам напрашиваться на подобное?

В общем-то, Омарейл и не рассчитывала на откровенный ответ. Май улыбнулся:

– Все равно не вяжется. По логике вещей, вы должны были ей отказать.

– Дар убеждения. – Даррит дернул плечом.

Как ни странно, но после этого разговора напряжение между этими двумя немного спало.

Только чуть позже Даррит заметил, что слова Мая звучали излишне смело, словно он не планировал больше возвращаться в школу и встречаться там со своим учителем. На это Май ответил:

– Я-то вернусь, куда денусь. А вы – не факт.

За это он получил легкий пинок от Омарейл.

Она начала засыпать. Прислонив голову к плечу Даррита, Омарейл погрузилась в сон и едва не свалилась с сиденья, когда повозка резко остановилась, – если бы Даррит не придержал ее, Омарейл точно оказалась бы на полу. Она осмотрелась. Май сонно потирал глаза, а Буря выглядела сосредоточенной и напряженной. За окном не было видно ничего, походившего на дворец, – только густой лес, тонувший в сумерках.

Буря распахнула дверь экипажа и выпрыгнула на промерзшую землю. Следом вышли Даррит и Май. Когда Омарейл готова была выбраться из повозки, Даррит поднял руку, чтобы помочь ей, но Май сделал шаг вперед и перехватил ее ладонь. Омарейл стало смешно: она чувствовала дружескую ревность и желание защитить. Поведение Мая было милым и трогательным. Судя по мрачному лицу Даррита, он не разделял ее мнения.

Извозчик, немолодой мужчина, укутанный в потрепанную меховую накидку по самые уши, с сомнением посмотрел на Бурю.

– Здесь ли? – уточнил он с непривычным для уха Омарейл произношением.

Женщина кивнула.

– И че ж, просто оставить вас здесь?

Буря кивнула еще раз.

– И че ж… мне просто ща развернуться и поехать обратно?

Еще один утвердительный кивок.

– А вас тут, что ль, бросить?

– Да-да, езжай уже, твою ж через колено!

Мужичок цокнул языком, хлестнул лошадей и, сумев повернуть повозку на широкой обочине, поехал прочь. Омарейл поежилась.

Они стояли на, очевидно, не самой популярной дороге, посреди леса, уже темнело и было ощутимо холоднее, чем днем.

– Нам еще далеко? – уточнила она.

Буря, которая наблюдала за тем, как повозка исчезала за поворотом, повернулась к Омарейл:

– Час пешком, если не заблудимся.

– По лесу? – не сумев сдержать стон, уточнила принцесса.

Буря, кажется, чувствовала себя в чаще как дома. Она уверенной походкой шла по припорошенной снегом земле, кусты и ветки не представляли для нее никаких проблем, она просто втаптывала их своими мощными ступнями. Деревья расступались перед ней, создавая тропинку. Лишь несколько раз она останавливалась, оглядывалась, сверялась с компасом и поднимала голову к верхушкам деревьев, а затем продолжала путь. Дарриту и Маю легко удавалось не отставать, а вот для Омарейл этот час стал настоящим испытанием.

Скоро совсем стемнело. Луна, приветливо выглянувшая из-за облаков, освещала им путь, но даже несмотря на это, Омарейл было страшно и от каждого шороха кровь стыла в ее венах. Сердце едва не выскочило из груди, когда она услышала где-то вдали протяжный вой. Она испуганно взглянула на Даррита, шагавшего рядом. Он посмотрел на нее и предостерегающе прижал палец к губам. Она поняла, он хотел сказать ей, что следовало успокоиться. Ее страх мог вызвать панику у Мая и Бури. Но Омарейл просто не представляла, как можно закупорить этот душераздирающий ужас внутри себя.