Лебединая дорога

— Твоя мать все еще льет слезы по сыну, — говорил Этельстану лорд Годвин Эдрикссон. — А жена твоя Гита прогнала уже троих женихов, и, по-моему, собирается в монастырь…

Этельстан так и остановился, лицо его посерело:

— Моя Гита?

— Твоя Гита, — ответил лорд Годвин. — Я вижу, вы оба плакали друг о друге, и оба напрасно. Она все молится о мире для твоей души, но теперь, мне кажется, я порасскажу ей немало интересного, когда вернусь домой… Или, быть может, ты обрадуешь ее сам?

В тот же вечер, когда Хельги шел по берегу со своими людьми и Торгейром, его окликнул незнакомый голос:

— Виглафссон… постой, Виглафссон.

Поистине это был день неожиданных встреч! Хельги остановился. У воды на гнилом бревне сидел человек, закутанный в плащ, и капюшон плаща спадал ему на лицо.

Хельги сказал:

— Не велика ли честь для бродяги, чтобы я останавливался? Может быть, я еще должен что-нибудь тебе по-дарить?

Человек не смутился.

— Это вовсе не помешало бы мне, ибо я небогат, — отвечал он спокойно. — Но я пришел сюда не попрошайничать. Мне ведено кое-что сказать тебе, Виглафссон.

— По твоей речи ты не так прост, как кажешься с виду, — сказал ему Хельги. — Если не боишься меня, пойдем ко мне на корабль!

Человек не спеша разогнул колени и откинул капюшон. Лицо у него оказалось умное и острое; испещренное морщинами, белевшими на загорелой коже.

— У меня припасено для тебя всего несколько слов, и я могу сказать их и здесь… Я только хотел предупредить тебя, сын Ворона, чтобы ты почаще оглядывался через плечо. Рыжая волчица идет по твоему следу!

Хельги очень захотелось немедленно оглянуться, но он удержался.

Кто ты такой? — спросил он незнакомца:

— И кто тебя прислал?

— Люди зовут меня Альвиром Хнувой, скальдом Харальда конунга и другом дочери Рунольва, — бесстрашно ответил человек. — Дроттнинг Вигдис послала меня, сказав, что сыновья Виглафа должны знать, откуда обрушится на них смерть.

— А не сказала тебе твоя Вигдис, — спросил Хельги, — что ты навряд ли еще раз увидишь ее, после того что ты мне тут наговорил?

Но Альвир скальд и на это ответил не моргнув глазом:

— Рунольвдоттир говорила о Виглафссонах с уважением. И она обещала, что меня здесь не тронут!

Помолчал и добавил с хитрой улыбкой:

— А еще она говорила, что вы, пожалуй, решите меня наградить, так чтобы я не отказывался.

Услышав такие слова, Хельги засмеялся. Потом стащил с руки серебряное обручье и бросил его Альвиру:

— Держи! И передай своей дроттнинг, что я при случае подарю ей такое же.

Но только сделанное из ремня, и надену ей на шею, а не на руку. А теперь убирайся отсюда и не вздумай еще раз попасться мне на глаза!

— Погоди, — вмешался Торгейр. — Дай и мне кое-что ему сказать… Ты не припоминаешь меня, Альвир скальд? Скальд помолчал и проговорил нерешительно:

— Я все смотрел на тебя… и ты очень напоминал мне Торгейра Гудмундссона. Правда, я знаю, что у старика был только один сын, да и тот…

— Если ты возвратишься к Харальду конунгу, — сказал ему Левша, — будь добр, передай ему, что я жив. Но только ты сам видишь, что теперь я навряд ли смогу послужить ему так, как служил раньше.

Хельги отвернулся: такие речи были ему не по душе. А Торгейр продолжал:

— Скажи ему еще, что меня выручил из неволи Хельги сын Виглафа Хравна, и многие говорят, что это достойнейший муж. И что лучше бы конунгу назвать своими Друзьями троих братьев Виглафссонов, чем одного Рунольва…

Хельги не выдержал:

— Я никого еще не просил мирить меня с конунгом!

А скальд ответил, поклонившись Торгейру:

— Я передам, Гудмундссон.

Холодный предрассветный ветер тормошил озерную воду, и во всю ширь, от края до края, бежали по ней злые быстрые волны.

Эрлинг Виглафссон прохаживался по палубе кнарра, наблюдая за работой своих людей. Одни натягивали канаты, устанавливая мачту, другие разбирали снасти, третьи вытягивали из трюма свернутое полотнище паруса… И прощай, торговый город на озере Лег!

Работал вместе со всеми и Этельстан. Англ был внешне спокоен, но двигался, точно во сне. Так, словно накануне его жестоко избили и теперь ему больно было двигать руками. Сын Ворона долго приглядывался к Этельстану, потом подошел.

— Что с тобой? — спросил он, тронув его за плечо.

— Ты похож на пьяного, Адальстейн, но ты не пьян.

Этельстан поднял на него глаза и опустил их опять. И ничего не ответил.

Эрлинг подтолкнул его:

— Я слыхал, ты вчера встретил знакомца…

— Это был лорд Годвин Эдрикссон, — угрюмо сказал Этельстан. — Он и мой отец ходили под знаменем славного короля Хейма… там, дома.

Эрлинг кивнул. Дело было сделано: Этельстан заговорил.

— Он рассказал мне, что дома жива моя мать. И жена, а ведь я все время думал, что ее замучил Рунольв… А еще он сказал, что наш король Элла, сын Хейма, пленил Рагнара Кожаные Штаны, когда тот грабил в Ирландии. Он велел посадить викинга в яму, и там его закусали гадюки.

— Вот как! — сказал Эрлинг. — Великим вождем был Рагнар Лодброк, и люди думают, что его сыновья удались в отца. Гроза идет на твоего Эллу конунга, Адальстейн.

Этельстан мучительно вздохнул.