Лебединая песня. Любовь покоится в крови

— Потом, когда он собирался выйти из своего убежища, — продолжил Адам, — пришла горничная с чаем. Она уходит, Элизабет возвращается в ванную, а злоумышленник подсыпает в чай аконитин и скрывается за дверью.

— Значит, это определенно не была мисс Джоан, — заключила Элизабет.

— Но она могла пытаться вас задушить, а уже после нее появился некто с аконитином, — сказал Фен.

— То есть, вы полагаете, со мной решили свести счеты два человека?

— Я просто хотел подчеркнуть многообразие вариантов.

— Но скорее всего было так, как мы предположили вначале. Сомневаюсь, что Эдвина убила Джоан Дэвис. Она его, конечно, не любила, — а кто вообще его любил? — но он ей особенно не докучал. Неужели нападение на Элизабет и аконитин в чае как-то связаны с гибелью Эдвина Шортхауса?

— Это возможно, — согласился Фен. — Однако могло быть и так: Джоан Дэвис по какой-то причине, не имеющей отношения к Шортхаусу, так возненавидела Элизабет, что решила ее убить.

— Но это абсурд.

— А если она в вас влюблена, Адам?

— Да бог с вами, Джервейс.

— Почему же? Влюблена, а вы этого не замечали.

— Нет, профессор Фен, — подала голос Элизабет, — такую версию вы можете с уверенностью исключить.

— Хорошо. — Фен кивнул и, нахмурившись, начал смотреть в окно на кирпичный фасад Нового театра.

— Вы не обратили внимания, душившие вас руки были в перчатках?

— Да, — быстро ответила Элизабет. — В перчатках, совершенно определенно.

Фен открыл гардероб, вгляделся и, не удовлетворившись этим, даже залез на короткое время вовнутрь. После чего заглянул под кровать.

— Нужно поговорить с Джоан Дэвис. Может быть, она кого-нибудь здесь видела.

— Джоан сейчас на репетиции, — сказал Адам. — И я там тоже должен быть.

Фен закурил сигарету и посмотрел на Элизабет:

— Пока в этой истории хотя бы что-то не прояснится, вам нельзя оставаться одной. Давайте вместе пойдем на репетицию.

Они начали одеваться.

— А как прошел визит в Амершем? — спросила Элизабет.

— Так, ничего интересного, — ответил Фен и рассказал ей вкратце о разговоре с Чарльзом Шортхаусом. — Кстати, он большой оригинал.

— Оригинал, — подтвердил Адам.

— Думаю, маэстро на этом давно спекулирует. — Фен вскинул голову. — Ну как, готовы?

Они вышли в коридор, профессор сразу остановил проходящую горничную. Попробовал выяснить у нее, посещал ли кто-нибудь сегодня в половине пятого семьдесят третий номер. Но ничего не добился. Потом побеседовал еще с двумя и узнал от них, что в указанное время все четыре горничные в гостиной заваривали чай. А Эффи понесла поднос в какой-то номер.

С Адамом и Элизабет он отправился искать эту Эффи. В беседе с ней, — это была та самая пожилая горничная, — выяснилось, что она видела в коридоре Джоан Дэвис. Кроме того, Фен убедился, что яд подсыпали в чай уже после того, как Эффи доставила его в номер.

— А в каких номерах живут другие участники спектакля? — спросил он.

— Пикок в номере через несколько дверей справа от нас по коридору, — сказал Адам. — Джоан этажом выше. Джон Барфилд этажом ниже. Но мы можем уточнить у портье.

Портье внизу сообщил им то, что требовалось.

— Вот видите, — проговорил Фен, когда они отошли в сторону, — как легко было узнать номер, где вы живете.

— Наверное, надо сообщить в полицию, — сказал Адам.

— Инспектор Мадж, возможно, в театре. Если нет, я позвоню ему оттуда.

— Но Чарльз Шортхаус и его домоправительница тут ни при чем?

— Почему же. Мы ведь останавливались в Уикоме починить крыло, а из Амершема в Оксфорд можно добраться по другой дороге. Так что они могли приехать раньше нас. — Он повернулся к портье: — Вы знаете Чарльза Шортхауса в лицо?

— Нет, сэр, — ответил пожилой портье, оправляя синий костюм с галунами. — Только мистера Эдвина Шортхауса.

Фен вздохнул.

— Тогда надо спросить официанта, который обслуживал их вчера вечером, не видел ли он этого джентльмена сегодня.

Через минуту обнаружилось, что у этого официанта сегодня выходной.

Фен кивнул:

— Теперь нам ничего не остается, как идти в театр.

Глава 14

К их приходу репетиция зашла в тупик. Многие исполнители и оркестранты решили, что сегодня свободный день, и с утра разошлись кто куда в поисках развлечений, какие в будний день мог предоставить Оксфорд. Но поскольку новый Сакс прибыл с завидной оперативностью, — Джордж Грин был грамотный опытный певец, Адам его давно знал, и он ему нравился, — то режиссер Резерстон при отсутствии в оркестре примерно трети музыкантов все же прогнал с ним все мизансцены. Пикок не стал отпускать присутствующих по домам, а объявил перерыв в надежде, что остальные солисты и музыканты все же появятся. Ведь до премьеры оставалось меньше недели.

В зрительном зале горели несколько ламп, но можно было разглядеть великолепную лепнину на потолке и балконы со светящимися часами в центре. В обе стороны от них расходились ложи ярусов с синими бархатными занавесями. Над авансценой в арочном проеме помещалась картина в резной раме с двумя полуобнаженными молодыми женщинами. Сладострастно изгибаясь, они прижимали к губам ангельские трубы.