Лебединая песня мамонта

– Кто‑то налил под передний бампер «Хундая» масла. Автовладелец увидел лужу и, конечно, решил, что это утечка. Наверняка искал ее, недоверчиво смотрел, сомневался, заводить ли двигатель. В конце концов решил не рисковать, вызвал эвакуатор и отвез машину прямиком в сервис. Уже мог бы ее забрать, но почему‑то не спешит, а механики и рады: у них появилась такая достопримечательность. – Валерий Петрович хохотнул. – Они ж теперь показывают всем тот разнесчастный «Хундай» и ржут над простаком-водилой, которого деревенские шутники напугали до ус… Кгхм. Короче, сильно напугали.

– Почему обязательно деревенские? – не поняла я.

– Деревенские вообще не любят городских, вы не знали? А эти ропотовские давно воюют с приезжими туристами, потому что автобусы и тяжелые джипы им, видите ли, дорогу разбивают. Хотя какая там дорога, одно название…

– Ропотовские – это банда какая‑то? – Я снова проявила непонятливость.

– Ропотовские – обычные мужики из Ропотово, село такое в области. У них там рядом природные достопримечательности, грибные места и ягодники, любители всего подобного из города наезжают, а местным это не нравится, вот они и пакостят чужим. Раньше часто колеса прокалывали, теперь, вот, новый способ освоили.

– Гуманисты, – похвалила я злых шутников. – Лужа масла – это же, я так понимаю, абсолютно безвредно для техники?

– Для машины – да, а для нервов ее хозяина та еще встряска. – Валерий Петрович вспомнил, что он не просто весельчак-балагур, а представитель органов, и построжал: – К тому же безобидная на первый взгляд проказа может закончиться для виновника, если его найдут, протоколом об административном правонарушении. Например, по статье 12.33 КоАП РФ «Повреждение дорог, железнодорожных переездов или других дорожных сооружений» размер штрафа за умышленное загрязнение дорожного покрытия составляет от пяти до десяти тысяч рублей.

– Вы же сказали, там дорога – одно название, – припомнила я. – Какая тогда порча покрытия?

– Это да, но есть еще экологические статьи КоАП – 8.2, по которой могут влепить штраф от тысячи до двух, и 8.6 – по ней от трех до пяти тысяч. Для деревенских это деньги, – заключил участковый. – Так, я вам много чего рассказал, теперь ваша очередь. Как этот злополучный «Хундай» связан с исчезновением гражданина Голованова?

– Есть информация, что утром в четверг Олег Голованов сел в эту машину у подъезда нашего дома и уехал. Вам бы расспросить владельца «Хундая», по совместительству ближайшего соседа Олега, Виктор Овчинников его зовут, он живет в восемьсот двенадцатой ква…

– Ква-ква! – передразнил меня Чайковский. – Говорили с ним вчера еще, а как же. И в другие квартиры на этаже стучались, но там жилых почти нет.

– Вчера? – Я снова затупила.

– Конечно, вчера, а когда еще? Это же он сообщил, что в квартиру Голованова кто‑то вошел, вы забыли? Само собой, с ним побеседовали. – Валерий Петрович хмыкнул и снова включил балагура. – Трусоватый паренек этот Витя, к нам не вышел, к себе не позвал, в щелочку опасливо выглянул – с компрессом на лбу и в маске! Сказал: больной он, и так уже весь хворый, поэтому очень сильно новой заразы боится и от людей подальше держится.

Тут в трубке загудело, и участковый снова сменил тон, выдав мне деловитой скороговоркой:

– У меня тут вызов, поболтали – и будет. – И сразу же пошли гудки.

Я секунду подумала и позвонила Ирке.

– Наконец‑то! – Подруга явно ждала моего звонка, но при этом, судя по фоновым звукам, не скучала. – Рассказывай, я тебя на громкую вывела, чтобы все слышали.

– Все – это кто? – уточнила я.

Уже со счету сбилась, сколько народу нынче в нашей детективной команде.

– Твоя тетя и моя сестра.

Из трубки донеслось недовольное «Ма!», и Ирка поспешно добавила:

– И Волька, конечно, простите, что забыла о Вашем Кошачьем Величестве. Мы тут пьем поздневечерний чай…

Я опять услышала кошачий вяк и новое уточнение человеческим голосом:

– А Волька, разумеется, молоко.

– Не надо оглашать все меню, – попросила я. – Слушайте, что я узнала. Та машина, на которой в четверг утром уехал наш Олег, стоит себе в сервисе. Ее туда доставил в пятницу эвакуатор, вызванный владельцем – соседом Виктором. – И я пересказала историю со злой проказой деревенских, резюмировав: – Суровые нравы в селе Ропотово.

– Это какое Ропотово? – донесся до меня приглушенный голос Марины. – Не то, где рядом скалы с петроглифами? Мне Зайка рассказывал. – Голос приблизился – видимо, Ирка передала телефон сестре.

– Участковый упоминал какие‑то местные достопримечательности, – припомнила я. – Надо погуглить…

– Уже смотрю! – доложила Ирка. – Точно, есть такие «Петроглифы Лось-озера» – это водоем недалеко от села Ропотово, туда можно съездить с экскурсией из Питера, пять шестьсот с носа, хм, дороговато.

– А съездить нужно, – решила я. – Хронология событий подсказывает, что это не случайное совпадение: сначала наш Олег стащил у Бордовского его азильские гальки, потом поехал к петроглифам на скалах… Тетушка, дорогая, вы меня слышите?

– Слушаю очень внимательно! – бодро откликнулась родная старушка.