Lebens-Ansichten des Katers Murr / Житейские воззрения кота Мурра

Принцесса удостоверила, однако, что старый, преданный кастелян давно уже исполнил ее желание и говорит, что, осмотревши весь павильон, он не нашел там ни малейшего следа человеческого существования.

– Слушай, – проговорила принцесса, – я расскажу тебе, что произошло три ночи тому назад! Ты знаешь, у меня часто бывает бессонница, я встаю тогда и хожу взад и вперед по комнатам до тех пор, пока вместе с утомлением не придет сон. Три ночи тому назад со мной случилась бессонница, и я отправилась в эту комнату. Вдруг по стене скользнуло отражение света; я посмотрела в окно и увидала четырех мужчин, из которых один нес потайной фонарь; все они скрылись около павильона, причем я не успела заметить, вошли они в него или нет. Прошло немного времени, в окне павильона показался свет, и чьи-то тени начали скользить туда и сюда. Потом в окне опять стало темно, но сквозь куст прорезался ослепительный свет, который, должно быть, выходил сквозь отворенную дверь павильона. Свет все приближался и приближался, наконец, из куста показался бенедиктинский монах; в левой руке у него был факел, в правой – распятие. За ним шло четверо мужчин. На плечах они несли носилки, покрытые черным покровом. Только они прошли несколько шагов, как навстречу им вышла новая фигура, закутанная в длинную мантию. Они остановились и опустили носилки на землю: темная фигура отдернула покров, из-под него показался труп. Я чуть не лишилась чувств, я едва успела заметить, что носилки были снова подняты, и вся группа быстро удалилась вслед за монахом, скрывшись в широкой боковой аллее, которая ведет через парк по направлению к аббатству Канцгейм. С тех пор темная фигура показывается у окна, и я думаю, что, быть может, это призрак убитого пугает меня.

Юлия была очень склонна счесть весь рассказ Гедвиги за сон или за обман взволнованных чувств. Кем мог быть этот мертвец, вынесенный из павильона при таких таинственных Обстоятельствах? Никто не пропал из числа обитателей Зигхартсгофа. Потом, кто мог бы поверить, что невероятный мертвец, как привидение, бродит в том здании, откуда вынесен был труп! Юлия представила принцессе все эти соображения, присовокупив предположение, что загадочный призрак у окна мог быть просто оптическим обманом или шуткой старого мага, мейстера Абрагама, который, нередко забавляясь подобным образом, быть может, и в данном случае пожелал населить пустой павильон привидениями.

– Как быстро люди объясняют все чудесное, сверхъестественное! – проговорила с улыбкой принцесса, уже вполне овладев собой. – Что касается мертвеца, ты, по-видимому, забыла о происшествии, которое случилось в парке перед тем, как Крейслер покинул нас.

– Боже мой, – воскликнула Юлия, – неужели же, действительно, тут кроется злодеяние? Но кто мог его совершить? Кто пал жертвой?

– Ну, ну, – продолжала принцесса, – ведь ты знаешь, что Крейслер жив. Но жив и тот, кто сгорает любовью к тебе. Не смотри на меня так испуганно! Ты сама должна была давно уже подозревать то, что я скажу тебе, то, что могло бы тебе очень повредить, оставаясь для тебя тайной. Принц Гектор любит тебя, тебя! Любит со всей страстностью, присущей его нации. Я была его невестой, я и теперь – его невеста, но ты, Юлия, его возлюбленная.

Последние слова принцесса произнесла резким тоном, не придавая им, однако, какого-либо особенного оскорбительного смысла.

– О, Господи! – воскликнула Юлия, заливаясь горючими слезами. – Гедвига, ты хочешь меня сегодня совсем измучить? Какой злой дух говорит твоими устами? Нет, нет, я охотно допущу, чтобы ты на мне выместила всю муку, охватившую твою душу под влиянием мрачных снов, но никогда я не поверю в истинность этих угрожающих фантомов! Гедвига, одумайся же, ты уже больше не невеста этого ужасного человека, явившегося нам живым воплощением гибели! Он больше не вернется! Ты никогда не будешь принадлежать ему!

– Как бы то ни было, – возразила принцесса, – но ты должна понять, что только тогда, когда церковь соединит меня с принцем, может разрешиться загадка жизни, делающая меня несчастной! Тебя спасает веление неба! Мы расстанемся: я последую за супругом, ты останешься здесь!

Принцесса умолкла, охваченная глубоким волнением. Юлия также не могла говорить ни слова, и обе девушки горячо обнялись, заливаясь слезами.

Вошла камер-фрау и доложила, что подан чай. Юлия была более взволнована, чем этого можно было ожидать ввиду ее рассудительного, спокойного характера. Она была не в силах оставаться среди общества, и мать позволила ей отправиться домой, тем более, что и принцессе хотелось отдохнуть.

На расспросы княгини фрейлейн Наннэт удостоверила, что все послеобеденное время и весь вечер принцесса чувствовала себя очень хорошо, но непременно хотела остаться наедине с Юлией. Насколько можно было судить, находясь в соседней комнате, принцесса и Юлия рассказывали друг другу разные истории, разыгрывали даже какую-то пьесу, и то смеялись, то плакали.

– Милые девушки! – тихонько проговорил гофмаршал.