Лечебное дело zyablikova

Товарищу бывшему полковнику угодно было шутить, поэтому я тоже приготовился что-нибудь "у него" сказать "в тему", но по страшному выражению глаз "нашего" моментально понял, что он меня потом по стенке размажет, ибо "не по чину!", и не то, что не по чину, а вообще, в присутствии Дмитрий Анатольевича никакой предмет, даже одушевлённый, даже в белом халате, говорить не может! Ничего не может, кроме "ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДМИТРИЙ АНАТОЛЬЕВИЧ!!!" Нас перед этим две недели усиленно дрессировали!

Поликлиника была новая, даже новенькая, а я всю жизнь проработал в старых, даже аварийных зданиях. Правда, новизны хватило ненадолго – лифт застревал по 50 раз на дню, а потолок в перевязочной сыпался как манна на евреев в пустыне. Окна, большие деревянные рамы, широкие щели в них, к зиме надо было затыкать ватой, чтоб "не дуло", придавая окнам весёлый новогодний вид. В подвале открыли буфет и поползли тараканы.

Проблема ухода с приёма тут тоже возникла. Причём, намного острее , чем в предыдущие годы.

До этого я работал в старой поликлинике Шишкино, которая занимала два этажа в каком-то жилом здании. Два смежных кабинета травматологов, положенные по штату, находились рядом на 1-м этаже. Следовательно, вариантов элегантного ухода врачу, когда под дверью сидят больные, было minimum три.

1. Вылезти в окно, которое выводило на задний двор. Работало 100 процентов, но только летом.

2. Пройти через соседний кабинет, незаметно выйти через дверь перевязочной и проскользнуть в подвал, оттуда выйти через "заднее крыльцо" тоже на задний двор. Работало круглогодично, но могли заметить и перехватить больные. К тому же, задняя дверь часто бывала закрыта на ключ.

3. Спрятаться в соседнем кабинете, пока медсестра уверяет больных, что врач уже ушёл. Отсидеться там минут 15, пока она не даст сигнал, что путь свободен и тогда уже уходить.

Был и четвёртый путь, внаглую, с открытым забралом. Просто выйти в коридор уже переодетому и громогласно сказать во всеуслышание:

– РОССИЯНЕ! Я устал! Я ухожу… – и, пока они там за сердце хватаются, успеть дойти до центрального выхода и "быть такову".

Так или иначе, но за те три года, что я "просидел" в старой поликлинике, мне всегда удавалось уйти, точнее, величаво "сойти со сцены" вовремя.

Но в новой поликлинике оба кабинета травматологов находились на 4-м этаже, что полностью исключало выход через окно. Чёрная (или пожарная) лестница находилась как раз за моим кабинетом, но, как и положено пожарной лестнице, была заперта на все замки, так что даже в случае пожара ей было бы невозможно воспользоваться, не говоря уже об уходе по ней с приёма.

Выход с этажа был возможен либо на лифте, либо по парадной лестнице.

Как назло, мой кабинет находился в самом дальнем углу, откуда до спасительного выхода было дальше всего!

Это не значит, что я не справлялся с "потоком" больных, 30 положенных мне «по норме» пациентов я принимал запросто, даже играючись. Я любил эту работу, и она уменя хорошо получалась. Но любая работа, это прежде всего – работа, основная задача которой – заработать денег на жизнь, а не тупо принимать от забора и до обеда (а также до ужина).

Первая проблема состояла в том, что пациентов всегда сидело гораздо больше 30. Это были, во-первых, жители "уездов" нашего шишкинского района (как всё Ближнее Подмосковье в "нулевых", населённого довольно плотно). В ихних потешных уездных поликлиниках всегда сидел один хирург-совместитель; и то хорошо, если сидел хотя бы на полставки. Подразумевалось, что это – "общий хирург", в смысле, и хирург, и травматолог… но с распадом СССР такая специальность, как «общая хирургия», исчезла с исторической сцены. Остался один голый хирург, окончательно определившийся с "ориентацией". От травмы и ортопедии он теперь шарахался, как чёрт от ладана и "мухой" направлял таких пациентов (а они на общехирургическом приёме составляют 2\3) к "специалисту в район", даже, если в посыльном листе на МСЭ требовалось всего-лишь сделать запись по поводу дефартроза коленного сустава II степени. Хирург писал лишь "своё" – "хирпатологии нет" и умывал руки, как Понтий Пилат. Пусть "специалист в районе" описывает "боль при пальпации по ходу внутренней суставной щели", хе хе…

Т. н. "коллега" даже без снимков коленного сустава больных присылал, а в нашем рентгене их тоже не делали, рентгенлаборантка принципиально отгоняла всех нешишкинских «по месту жительства». Ругань по этому поводу стояла годами.

Как видит читатель, производственное хамство в медицине цвело и пахло.

Второе, в Призыв ко мне шли здоровые 18-20 летние парни "от военкомата", у которых болели спины, колени и стопы. Шли в обязательном порядке, не от Минобороны, а "по полису", что ровно ничего не значило в смысле зарплаты. А поскольку я "ничего такого" у них не находил и заполнял им акты как «на момент осмотра патологии со стороны опорно-двигательного аппарата не выявлено», приходили разъярённые мамки и выматывали из меня все кишки.