Лечить нельзя помиловать (СИ)

Стоя перед особняком Его Гвардейшества, я слегка усомнилась в собственном зрении. Это особняк? Да ну на фиг! Это же Эрмитаж, не меньше!

Три этажа лепнины, позолоты и произведений искусства в духе лучших итальянских художников, на каждом шагу воспевающих воинскую, литературную и любовную славу. Дорогущие ковры с пушистым мягким ворсом, по которым — инфаркт обеспечен — можно и даже нужно ходить в уличной обуви, иначе служанкам будет нечего делать. Сами служанки — пятеро прелестных юных созданий от шестнадцати до восемнадцати лет — рядком выстроились в круглом холле поприветствовать хозяина и его гостью. Одна краше другой.

— Эрл Клод, — от недобрых ноток его благородие запнулся об ковёр и перевел на меня возмущенный взгляд.

— Эрла Алевтина! Они же еще совсем крошки, — прошипел он на мои подозрения. — Дочери старых слуг: дворецкого, повара, садовницы, прачек. Не мог же я взять на постоянное проживание только взрослых, а их маленьким дочерям отказать в крове.

— Оу, прошу прощения, — пахнет адекватностью.

Горничные и впрямь оказались совсем неопытными девочками, умеющими только одно — прибирать дом. Обо всем остальном все пятеро не имели ни малейшего представления и не боялись рассматривать меня с откровенным любопытством. Видимо, за дерзкие взгляды их ни разу не пороли, как принято в богатых домах. Были у старых слуг и сыновья, работающие лакеями и конюхами при особняке Его Гвардейшества.

Обед подавала премиленькая служаночка с голубыми глазами и в накрахмаленном чепчике.

— Лола, ты опять выросла из своего платья, — удрученно покачал головой хозяин дома.

— Да. Еще немного, и я выиграю наш спор, — захлопала в ладоши горничная.

Вот те раз. Мне приходилось бывать в домах аристократии, и ни одному слуге не пришло бы в голову разговаривать с господином, глядя ему в глаза, да еще и в такой задорно-вызывающей форме.

— Спор?

— Его благородие сказали, что, если я вырасту настолько, что смогу дотянуться до самой высокой каминной полки, он доверит мне быть камеристкой будущей маркизы, — лучезарно улыбнулась девушка.

— И конечно, она кинулась учиться делать прически и наносить макияж, чтобы быть полезной будущей хозяйке, считая победу уже в кармане, — укоризненно пробормотал Алеон, всем видом показывая, какая у него своенравная прислуга.

Своенравная и ничуть не зашуганная.

— Тебе не нравились слуги в родительском доме? — догадалась я.

— Двуличные, запуганные побоями крысы, преданные только отцу, — помрачнел капитан. — С удовольствием сдавали нас с братом папеньке по любому поводу, мстя «щенкам» за плети, сыплющиеся на их спины от руки хозяина.

До прихода адвоката оставалось два часа, когда мне отвели гостевые покои и порекомендовали расслабиться. Прислуживать взялась Лола, со страстью кинувшись описывать, какой чудесной камеристкой она станет.

— Госпожа, возьмите меня! Я умею плести любые косы, делать массаж, парить вениками, смогу подшить любую одежду.

— Тебе лет-то сколько, дитя рабочего класса?

— Шестнадцать, — неохотно потупилось создание. — Я почти взрослая. Только грудь не растёт.

— С гормонами всё в порядке, — я снисходительно осмотрела эндокринную систему служанки. — Наверное, ты поздний цветок. Давно работаешь на эрла?

— С одиннадцати лет. Мамку взяли кухаркой, а я при ней. Но на кухне и без того работников много, а дом убирать было совсем некому, поэтому его благородие велел учиться скоблить полы и застилать постели, пообещав дать место горничной.

Проболтав с ребенком до полдника, к приходу адвоката я была относительно спокойна. Только саднящее чувство в груди мешало сосредоточиться на вопросах юриста, скрупулезно выспрашивающего обстоятельства моей личной трагедии.

— Что могу сказать, — широкая ладонь адвоката поскребла затылок. Жест неудачника. — Дело ранга «безнадежное».

— Это ещё почему? — раздраженно спросил Алеон, барабаня пальцами по подлокотнику.

— Судиться придется не только с лабораторией мистера Лютера, но с государственной медколлегией. Они выступают правообладателями патентов на разработанные лекарства, как государственный институт, а ваш противник лишь получит процент от реализации будущего товара. Законы Объединенного королевства таковы, что частная лаборатория, даже созданная на базе государственного учебного заведения, не имеет права создавать и распространять лекарственные препараты. И будущая вакцина, в которой сейчас очень заинтересована медколлегия, уже принадлежит государству. Бросая вызов мистеру Лютеру, вы будете бодаться не с ним, а со всей системой здравоохранения, эрлы-маркизы.

— Я… поняла, — саднящее чувство выросло до вполне очевидного страха.

Страх. Мой неотступный назойливый спутник на протяжении пяти лет. Страх, что мне снова не хватит сил бороться за правду и свои права, не хватит власти, благосостояния, душевного спокойствия отстоять саму себя перед лицом местного правосудия.

И этот страх, отступив на короткое время, вернулся снова, ликующе запустив когти в моё сердце.

— Вы отказываетесь представлять наши интересы?