Лэд

И почти сразу же он опять вскочил, страшно рыча и отбрыкиваясь от вцепившейся ему в горло дворняги. От его усталости не осталось и следа — в игру вступило его удивительное второе дыхание. Но только этим оно и могло помочь ему — использовать зубы он не мог, о чем хорошо знали и Лэд, и дворняга.

Горло колли, за исключением одного уязвимого пятнышка, надежно спрятано под густым воротником, толстым и вязким, как матрас. В этот-то матрас и погрузил клыки сторожевой пес. Вся его пасть оказалась забита шерстью, но это было все, на чем смогли сомкнуться страшные челюсти.

Рывок мощного корпуса, и Лэд высвободился из хватки, не причинившей ему вреда. Дворняга накинулась на него снова. Лэд взвился на задние лапы, встречая прыжок врага широкой грудью и бессильно щелкая челюстями под тесным намордником.

Натолкнувшись в прыжке на могучего колли, дворняга кубарем отлетела назад, но тут же вновь пошла в бой. На этот раз она не дала противнику шанса встать на задние лапы, а набросилась на него сбоку. Лэд крутанулся, встречая наскок, и, резко выставив плечо вперед, отразил и эту атаку.

Лэд видел свою беспомощность. Не пора ли дать стрекача? Коли не можешь превзойти врага в драке, не попробовать ли превзойти его в скорости? Если продолжать борьбу, то ее исход практически предрешен: его растерзают насмерть. Лэд не был глупцом; все это ему было понятно. Тем не менее он не воспользовался секундной передышкой, чтобы броситься наутек, и продолжил безнадежную битву.

Дважды, трижды смекалка и сверхъестественная быстрота помогали Лэду отразить натиск злобной дворняги. На четвертый раз, когда он пытался встать на дыбы, его задняя лапа поскользнулась на подмерзшей лужице. Лэд грохнулся наземь, и дворняга бросилась в решающую атаку.

Прежде чем колли успел встать на лапы, его соперник сумел-таки зацепиться зубами за его шею. Прижав Лэда к земле, дворняга пыталась поглубже прокусить то, что схватила в пасть, а теперь это было кое-что посущественнее, чем мех. Ее клыки наткнулись на тонкий кожаный ремешок.

Дворняга остервенело грызла это плотное препятствие на пути к яремной вене. В пылу битвы она ошибочно приняла его за плоть. Лэд вьюном вился под ней, чтобы освободиться и встать на ноги, но семьдесят пять фунтов веса противника крепко придавили его шею к земле.

И вдруг сторожевой пес торжествующе зарычал. Ремешок перегрызен!

Держа в пасти оборванный конец кожаного крепления, победитель напоследок как следует дернул за него. На какой-то момент стальные прутья глубоко врезались в израненный нос Лэда. А потом, словно по волшебству, пыточное устройство перестало сковывать его морду. Оно болталось на ремешке, зажатом в челюстях дворняги.

Молниеносным движением, за которым невозможно уследить глазом, Лэд вскочил и исступленно бросился в драку. Свершилось чудо — его челюсти свободны; пытка закончилась. Счастье избавления зажгло в колли неистовство берсерка[5].

Дворняга отбросила намордник и с прежним азартом вернулась к битве. К ее разочарованию, с ней теперь сражался не беспомощный пес, а смертельно опасный волк. Лэд не стремился к одной крепкой хватке. С головокружительной скоростью двигались его морда и туловище, и каждое движение означало глубокий укус или рваную рану в короткошерстой шкуре его противника.

До смешного легко уклонялся колли от неуклюжих контратак дворняги, а сам продолжал наносить укусы. Его короткие передние зубы доставали до самой кости. Глубоко и кроваво разили его изогнутые клыки — как могут разить только клыки волка и колли.

Дворняга, сбитая с ног, с воем повалилась на дорогу, и Лэд мрачно вцепился в обнажившееся брюхо.

В лачуге открылось окно. Раздался громкий мужской голос. В доме через дорогу закричала женщина. Лэд оторвался от поверженного врага, оценивая новые обстоятельства.

Охваченная страхом, израненная дворняга мигом подскочила и стремглав умчалась обратно на крыльцо. Каждый ее прыжок сопровождался воплем боли.

Лэд не преследовал ее, а побежал дальше своей дорогой, ни разу не обернувшись.

Спустя милю он остановился, чтобы попить из ручейка. И пил он полных десять минут. Потом двинулся дальше. Без намордника и утолив жажду, он забыл о боли, об усталости, о засохшей корке грязи и крови на его чудесной шубе, о всех кошмарных событиях того дня.

Он идет домой!

Автомобиль Хозяйки и Хозяина свернул с шоссе к Усадьбе, когда уже забрезжил серый рассвет. Всю ночь они искали Лэда, они исколесили Манхэттен от края до края — от Полицейского управления до приюта для собак. Теперь Хозяин вез усталую и несчастную жену домой, чтобы она отдохнула, а сам собирался вернуться в город и возобновить поиски.

Автомобиль уныло запыхтел по подъездной дорожке, но он был еще далеко от Усадьбы, когда утреннюю тишину разорвал грозный лай, призывающий нарушителей границ и покоя убираться восвояси.

Со своего поста на веранде наперерез автомобилю бежал Лэд, скованно перебирая натруженными лапами. А потом его зрение и нюх вдруг открыли ему, что эти нарушители — не кто иной, как его божества.