Лэд

Потом его взгляд упал на Лэда. Колли подошел прямо к мальчику, ухмыляясь от уха до уха и восторженно наморщив нос — так, что стали видны все до единого передние зубы. Морти рванулся вперед, чтобы познакомиться с ним, но Фермер с Уолл-стрит живо подхватил мальчика на руки.

— Чего это ваша зверюга скалится на моего сына? — возмущенно вопросил Фермер с Уолл-стрит. — Такую злую собаку вы обязаны держать на привязи!

— Он не скалится, — с негодованием возразила Хозяйка. — Он улыбается. Лэд очень добродушный. Да он скорее позволит, чтобы его самого изрезали на кусочки, чем обидит ребенка.

Все еще сомневаясь, Фермер с Уолл-стрит осторожно опустил сына на пол веранды. Морти тут же набросился на Лэда, стал тискать и дергать величественного колли и так и эдак.

Если бы любой взрослый человек, за исключением, конечно, Хозяйки и Хозяина, попробовал так обращаться с Лэдом, то изогнутые белые клыки очень быстро погрузились бы в тело обидчика.

Даже Хозяин с некоторой тревогой следил за разворачивающейся сценой, но Хозяйка ничуть не опасалась за поведение своего обожаемого питомца. И Хозяйка, как всегда, была права.

Ибо Лэд сносил тисканье и дерганье не просто терпеливо, а с наслаждением. Он ежился от удовольствия, когда мальчик больно тянул его за ухо или щипал, и в ответ пытался слюняво поцеловать бледное личико, находящееся с его мордой на одном уровне. Морти ответил на поцелуй тем, что шлепнул колли по морде. Лэд еще энергичнее замахал хвостом и приткнулся поближе к своенравному малышу.

Тем временем Фермер с Уолл-стрит громогласно призвал всех обратить внимание на второе из двух сокровищ, которые он привез с собой.

— Мелисанда! — воскликнул он.

По его призыву косматое существо в машине отвело раздраженный взгляд от Лэда и соизволило обернуться к владельцу. Это было что-то среднее между бобтейлом и таксой: сухопарое тело покрывал соломенного цвета мех, между кривыми задними лапами вяло двигалось жалкое подобие хвоста, из-под щетинистой челки блестели злые глазки. Она не была симпатичной, эта собака, которую Фермер с Уолл-стрит только что окликнул поэтичным именем Мелисанда.

— Что это за порода? — спросил Хозяин.

— Это прусская овчарка, — горделиво поведал Фермер с Уолл-стрит. — Она первый представитель своей породы на американском континенте. Я заплатил тысячу сто долларов чистоганом одному человеку из Чикаго, который привез ее. Собираюсь показать ее на Выставке в «Гардене» следующей зимой. Ну, как она вам, дружище?

— Жаль вас огорчать, — покачал головой Хозяин, — но все-таки я с удовольствием скажу все, что думаю об этом человеке из Чикаго. Он — того же рода потрясающий умник, что и тот, кто продал всю землю между Нью-Йорком и Джерси-Сити[6] по тысяче долларов за акр и распространил серию десятидолларовых абонементов на посещение Центрального парка[7].

Но поскольку Фермер с Уолл-стрит был его гостем, Хозяин сказал это только в своем воображении. Вслух же он забормотал какой-то неискренний комплимент, владелец же тем временем доставал из автомобиля щуплое недоразумение.

Как только лапы Мелисанды коснулись земли, она остервенело накинулась на Лэда. С рычанием она рвалась к его горлу. Лэд просто повернул лохматое плечо навстречу атаке. И Мелисанда осталась ни с чем, если не считать клочка длинных волос в пасти. Колли никак не стал отвечать на это нападение. Фермер с Уолл-стрит выкрикивал команды, которые Мелисанда игнорировала, пришлось ему оттаскивать свою драчливую любимицу за шиворот.

После этого прусская овчарка стоимостью в тысячу сто долларов заметила летнюю радость Хозяйки — одного из молоденьких фазанчиков, который прогуливался по газону. С ликующим лаем Мелисанда ринулась в погоню.

Собак Усадьбы всегда обучали избегать домашнюю птицу, фазан не ведал страха и потому стал легкой добычей Мелисанды.

Лэд низко зарычал. Хозяйка закусила губу, чтобы сдержать всплеск негодования при виде того, как уничтожают дорогих ее сердцу птиц. Хозяин поспешно произнес что-то, но его заглушил крик Фермера с Уолл-стрит, который пытался остановить свое сокровище и предотвратить дальнейшее смертоубийство.

— О-хо-хо! — воскликнул гость, когда он наконец вернулся на веранду, таща за собой Мелисанду. — Досадно, что так случилось, но вы уж не обижайтесь. Понимаете, Мелисанда такая активная, ее трудно контролировать. С чистопородными собаками всегда так, вы не находите?

Хозяин, к которому был обращен вопрос, оглянулся на жену. Но та как раз отошла, чтобы подобрать несчастного мертвого фазанчика и погладить его потрепанный плюмаж. И поэтому Хозяин позволил себе роскошь быть более прямолинейным в беседе. При Хозяйке он не мог этого сделать — из боязни огорчить ее грубым попранием законов гостеприимства.