Лед

Только когда за ним закрылась большая черная входная дверь, он смог вздохнуть свободно. Еще один день, и все закончится, и он с Мартиной – он поморщился, вспомнив, как только что говорил о ней, – они вдвоем смогут отправиться куда-нибудь на природу, подальше от людей. Он уже не был уверен в своих словах о том, что она ему не нравилась, или вообще в необходимости того, чтобы постоянно испытывать симпатию к человеку, с которым живешь. Он был измотан, вот в чем было дело, он нуждался в отдыхе, и они смогут отдохнуть вместе, а дальше будет видно.

Стоя у окна своей комнаты на первом этаже, Дженни Фландерс проводила его взглядом, а затем набрала номер. В трех километрах от нее, в тесном офисе на Уайтхолл-роуд[56], трубку снял Руперт Парч и стал с интересом слушать.

На Шпицбергене, на Рождество 1921 года, зверолов Георг Нильсен направился на немецкую научно-исследовательскую станцию в Квадехукене. Не дождавшись его, два полярника вышли из станции на его поиски, но также пропали, и их тела были найдены только в июне 1922 года. Позже тем же летом начальник немецкой станции покончил с собой.

В 1965 году были найдены фрагменты скелета и винтовки с гильзой, застрявшей в патроннике. Считается, что это останки Георга Нильсена, что он увидел медведя и выстрелил в него, но патрон застрял. Можно представить, что он должен был чувствовать, когда медведь подошел к нему и убил. Полярники стараются поддерживать свое оружие в боеготовности, но никто не застрахован от несчастного случая.

Теперь это заклинившее ружье находится в Шпицбергенском музее.

Эта история была рассказана автору на Шпицбергене в 2013 году.

33

Такси Шона остановилось под освещенным портиком отеля «Кэррингтон». Запах цветов сделался отчетливее, когда он вошел в бальный зал, высматривая Мартину. Все были одеты в черное с белым, с золотыми вкраплениями, в духе сдержанной элегантности, свойственной благотворителям. Он взглянул на большую схему рассадки на пюпитре у двери, но потом решил, что ему все равно, где кто сидит. Запустив руку в карман, чтобы проверить карточки с речью, он вспомнил, что оставил их на комоде. Но это было не важно, ему не требовались подсказки. Его глубочайшие чувства к Тому не ограничивались рамками развлекательной программы для публики или коронера. Он просто представит им премию и скажет что-то от души. Длинно, коротко, коряво, велеречиво – какая, к черту, разница? Том мертв.

Шон осмотрелся с раздражением. Мартина должна была встречать его, иначе он бы не пришел так рано. Он проверил телефон, все еще выключенный после неприятной встречи с Дженни Фландерс, и снова включил его. Это была его электронная соска.

– Шон, на вилле какая-то проблема. – Мартина возникла рядом с ним, явно обеспокоенная.

Она была в камчатом лаймово-зеленом платье в пол, подчеркивавшем ее маленькую высокую грудь и открывавшем загорелую спортивную спину вплоть до крепкой попки, – все это Шон отметил взглядом бесстрастного ценителя.

– Что за проблема?

– Я не знаю, но он практически вытолкнул меня – он совсем тебя не уважает, если так обращается со мной. То мы сидим за мятным чаем и планируем дайвинг на «Брисингамене», а то ему звонит Дэнни Лонг, и он меня выпихивает.

– Откуда выпихивает?

– Из своего люкса. Шон, я написала тебе, что буду там; он такой просторный, там гораздо лучше можно подготовиться. Ты ведь не ревнуешь, а? Ты ему звонишь?

Шон ничего не ответил, так как был занят прокруткой списка входящих звонков – ни одного от Дэнни Лонга, с виллы или от Терри Бьернсена. От Кингсмита тоже ничего.

– Вот дерьмо!

Мартина разгладила свое платье и помахала кому-то через комнату.

– Дариус! Я так рада, что ты пришел первым! – Она тронула Шона за руку, прежде чем уйти. – Мои инвесторы тоже имеют долю в проекте, так что мне нужно знать все, что там происходит. Но никаких страстей.

И она снялась с места – язычок зеленого пламени, движущийся по залу, согревая бумажники ранних пташек.