Лед и фраки. Записка Анке

Ему не было теперь никакого дела до сводки. Погода потеряла всякий интерес. Даже если бы он просмотрел длинные столбцы цифр, тревожно предупреждавшие «Графа Цеппелина» о надвигающемся с норд–норд–оста мощном циклоне, это не могло бы его остановить. Было уже поздно думать о страшных ветрах, сопровождаемых, как правило, сильным снегопадом, о последующем тумане, грозящим обледенением оболочки дирижабля. Ставка была сделана, и нужно было итти.

Вдруг за спиной Зарсена неожиданно появился молодой матрос. Дотронувшись до плеча вахтенного начальника:

   — Капитан приказал спросить, почему изменен курс?

В мозгу Зарсена молнией пронесся образ седого человека, глядящего на проверочный компас в капитанской кабине. Фритьоф Хансен слишком опытен, чтобы не заметить сразу ошибки в курсе. Зарсен совершенно забыл про компас, вделанный в подволок капитанской кабины. В голове Зарсена теперь никак не укладывалась мысль, о том, что следует делать, чтобы парализовать неожиданное препятствие. Он даже забыл о матросе.

   — Капитан приказал…

   — Передайте доктору Хансену, что я сам сейчас доложу ему, в чем дело, — попытался Зарсен оттянуть время.

   — Хорошо, я так доложу… Капитан приказал еще разбудить господина Литке.

«Длинный Литке, чортова кочерга, он испортит все дело», — замелькало, в голове Зарсена.

   — Вы можете не ходить к старшему офицеру. Идите прямо к капитану.

   — Есть.

Мысли Зарсена прыгали, как в былые годы, когда в школе строгий старый учитель ловил его на какой- нибудь скверной шалости в классе. С Хансеном шутки плохи. Строгий и честный старик. Для него нужно придумать какое–нибудь очень серьезное оправдание изменению курса. Однако нужно сначала парализовать Литке.

Зарсен повернулся к выходу. Прямо перед ним выросла деревянная фигура старшего офицера. «Вот оно, главное препятствие», — подумал Зарсен.

   — Зарсен, чем вызвано ненормальное повышение оборотов мотора? Я даже проснулся от непривычного шума.

Как внезапно открывшаяся дверь из западни, сверкнул выход.

   — Пройдемте сейчас же со мной, — уверенно бросил Зарсен.

Литке удивленно поднял светлую бровь, шагая за быстро идущим по центральному проходу Зарсеном. По мере того, как Зарсен углублялся в проход к корме дирижабля, бровь Литке поднималась выше и выше. Широкий настил коридора перешел в узкий трап, проложенный между решетчатыми нагромождениями балок. По сторонам возвышались баки с бензином и водяным балластом. Точно поставленные на торец вагоны–цистерны. Освещение делалось все более тусклым от редко подвешенных лампочек. Минуя их, Зарсен поворачивал выключатели, и за спинами идущих вставала немая стена темноты. Бровям уже некуда было подниматься, но Литке считал ниже своего достоинства выказать заползавшее в него холодным червяком беспокойство.

Наконец Зарсен нагнулся и приподнял алюминиевую крышку люка в трапе. Перескочив через светлый круг отверстия, он повернулся к Литке.

   — Вот смотрите, Литке.

Старший офицер согнул в пояснице деревянный манекен своей фигуры. Внизу он ничего не увидел, кроме бегущей белизны ледяных полей, зайчиками перебегавшей по переплетам решетчатой трубы колодца.

Литке стал было уже поднимать голову, но затылок его встретился со стремительно опускающимся, тяжелым и твердым как кувалда кулаком Зарсена. Сразу обмякнув, превратившись из деревянного манекена в трухлявую свернувшуюся тряпичную куклу, Литке нырнул в колодец.

Зарсен стремительно захлопнул крышку люка и быстро пошел по коридору навстречу гулкой темноте к носовой части корабля. По пути поворачивал выключатели, оставляя за собою тускло освещенное нагромождение ажурных ферм каркаса.

Добежав до главной гондолы, прошел прямо в кабину капитана. Доктор Фритьоф Хансен сидел, склонив седую голову над ворохом карт. Он заговорил с вошедшим по- норвежски.

   — Почему вы так резко изменили курс к норду, Зар- сен?

   — Я получил радио о большой области барического минимума на нашем пути и решил ее обойти для того, чтобы не подвергаться всем неприятностям этой встречи.

Хансен с удивлением посмотрел на собеседника.

   — Позвольте, Зарсен, или мне передали неверную копию метеорологической сводки и неправильно составленную синоптическую карту, или я говорю не с Гисер—Зарсе- ном.

   — То есть, доктор?

   — Ведь обходить–то этот циклон здравый разум велит с юга, а не севера. Не говоря уже о том, что вашим курсом мы идем в самый центр воронки. В чем дело, дорогой Зар- сен?

Хансен встал и порывисто подошел к молчаливо стоящему Зарсену. Массивный, широкоплечий, всегда такой твердый и уверенный в каждом своем шаге, этот большой человек стоял теперь с видом провинившегося мальчишки. Пальцы нервно терзали совершенно измятую фуражку.

Хансен мягко положил руку на плечо великана. Отечески, почти нежно провел по рукаву.

   — Перестаньте. Мы ли не старые друзья, чтобы понять невольную ошибку и простить ее друг другу? Давайте лучше подумаем, что теперь нужно предпринять для спасения положения.

Зарсен вскинул голову и неестественно засмеялся.

   — В том–то и дело, херре, что ошибки никакой нет.