Лед и фраки

— Хорошо, я буду тебе напоминать, и ты мне скажи, когда я отгадаю. Это слово обозначает что-нибудь из судовой обстановки?

— Нет.

— Название судна?

— Нет, не судно.

— Какая-нибудь страна?

— А что такое страна?.. Ах да, страна — знаю. Нет.

— Чье-нибудь имя?

Великий потер лоб.

— Ты говоришь — имя?.. Может быть, имя… Да, пожалуй, имя.

— Имя мужчины или женщины?

Но Великий не успел ответить. Его внимание привлекла группа людей, появившихся на палубе. Впереди вразвалку шел Воронов. При виде него Великий вскочил и бросился бежать. Голицын побежал было за ним, но его остановил крик капитана:

— Брось, товарищ! Пусть он будет один.

— А я обещал Щукину привести его в ванну.

— Пошли ты Щукина к чертовой матери вместе с его ванной! Видит ведь, что человек не в себе, а лезет с ванной. Ну, чего загорелось? Не мылся лет двадцать, ничего не случится, если не помоется и еще две недели. Ведь он не только людей, а и вещей боится.

— Нет, товарищ капитан. Я за ним подсмотрел. Когда он думал, что остался один, он очень внимательно разглядывал все вокруг себя. Главным образом всякую снасть, оборудование. Брал в руки концы, над якорем постоял. Очень внимательно рассматривал флаг. И все при этом что-то шепчет. Лоб трет, точно вспоминает.

— Мне все-таки сдается, что он не кто, как моряк, — пробасил Воронов.

При звуке его голоса Великий выглянул из-за угла рубки.

Он засмеялся, но при малейшей попытке пойти за ним следом опять стремглав умчался. При этом он очень легко и быстро взобрался на груду наваленных досок. Оттуда перешагнул на спардек и взобрался на крышу носовой рубки. Стоя на самом краю, он кривлялся и показывал язык.

В этот момент из дверей рубки выскочил запыхавшийся фельдшер. Волоча ногу, он поспешно протолкался к Воронову:

— Товарищ капитан, вон, поглядите… На мальчике-то какой штукус надет был, — Щукин протянул медальон. — Он сказал, будто это его отец в ладонке.

Воронов взял медальон в руку; из овала крышечки смотрела мутная фотография. Капитан пристально всматривался в изображение. Бюст мужчины в морской форме настолько выцвел, что черты лица сделались бледными и расплывчатыми. Воронов напрягал зрение и память. Он поднял медальон к свету. Золото блеснуло. Великий протянул руку со своей рубки и дико закричал:

— Отдай!

Но с ним почти совпал громкий радостный бас капитана:

— Да ведь это же Брусилов!

Великий на минуту замер на краю рубки, потом, пронзительно крикнув, упал как подкошенный.

К распростертому на палубе телу первым подбежал капитан. Он нагнулся к старику и поднял к себе на колено его голову. Великий очнулся. Большие голубые глаза заволоклись слезами. Хрипло, с трудом Великий проговорил:

— Это я.

Его лицо перекосилось. Глаза закатились. Копна седых волос откинулась к спине, выпячивая коричневый острый кадык.

Воронов вопросительно оглядел окружающих.

Приложение

Н. Шпанов. Лед и фраки. Повесть — М: Изд. «Федерация», 1932 г., 3 р. 20 к. перепл. 45 к., тир. 5200 экз.

Тема повести — экспедиция к Северному полюсу на подводной лодке «Наутилус», вооруженной всеми средствами современной техники. Радио, электричество, сложная система буров, разведочных зондов, платиновых «ножей», прокладывающих дорогу лодке в ледяных пространствах. Фантастика утопического романа уступает место реальности научно-технических формул сегодняшнего дня. Отклики современных полярных исследований настойчиво вторгаются в роман в нарочито подобранных именах Фритьофа Хансена, норвежского ученого Гиссера Зарсена, летчика Билькинса, капитана подводной лодки, и в эпизоде с гигантским дирижаблем «Граф Цеппелин», вылетающим на помощь потерпевшему аварию «Наутилусу», и, наконец, в форме изложения некоторых эпизодов путешествия к Северному полюсу, знакомого читателю по газетным сообщениям прошлого года. В роман включены обильные упоминания о недавних экспедициях, в частности подробный рассказ о спасении шхуны «Нанук», зазимовавшей у Чукотской земли, и т. п. Художественное обобщение опыта полярных исследований — такова основная задача произведения.

Научно-техническая линия романа усложняется линией социологической. На белых ледяных просторах Арктики появляются черные пятна «фраков»: норвежских, американских, английских, немецких. Вокруг внешне бескорыстной экспедиции Билькинса завязывается ожесточенная борьба разных национально-капиталистических групп, заинтересованных в эксплуатации угольных недр и новооткрытой в Ледовитом океане «Земли Недоступности». В эту борьбу оказывается втянутым и Советский Союз, поскольку «Земля Недоступности» находится в секторе, принадлежащем СССР.