Лед и фраки

Тематическое задание показать завоевания Севера на фоне империалистических противоречий стран капитала представляет большой интерес. Но Шпанов со своей задачей явно не справился. Скрещение этих двух тем — темы «льдов» и «фраков» — привело в трактовке автора к созданию авантюрно-детективного романа весьма сомнительного свойства. Шифрованные телеграммы, подкупы, неожиданное разоблачение, покушение из-за угла оказались в центре произведения. В погоне за дешевыми эффектами Шпанов не слишком заботится даже о связи некоторых эпизодов с основными сюжетными линиями романа. Такова, неизвестно к чему приплетенная, загадочная история с сумасшествием русского моряка, таинственно попавшего на «Землю Недоступности» и ставшего жрецом у туземного, затерявшегося среди вечных льдов, племени.

Крайне схематизированы и стандартны действующие лица романа: завзятый «янки» Билькинс, верящий только в «здравый смысл» и «математику», антрацитовый король Хармон, в утренней пижаме отдающий распоряжения по телефону, немецкий лейтенант Литке, сухой и лаконичный, с непременным моноклем в глазу; наконец, опустившийся белоэмигрант Маневич, под пьяную руку разглагольствующий о пресловутой «русской душе», — все эти персонажи, как и многие другие, кажутся взятыми из халтурной фильмы, изображающей «разлагающуюся Европу».

При этом смазывается и классовое существо темы. На первый план вместо социально-типичных черт выпячиваются «национальные» черты (янки — Билькинс, немец — Литке) и моральные качества. Так мрачно-злодейская фигура доцента Зуля, идущего на преступления ради захвата в свои руки угольных месторождений, противопоставлена благородному образу Фритьофа Хансена, бескорыстного исследователя, стоящего выше меркантильных интересов капиталистических компаний.

Совершенно недопустимыми в романе являются рассуждения, развиваемые на стр. 94–98, дискредитирующие идею пролетарской революции и содержащие клеветнические выпады по отношению к Ленину. Рассуждения высказываются от лица одного из капиталистических хищников, и этот эпизод в ходе романа не находит никакого разоблачения. Фактически получается ничем не оправданное предоставление на страницах советской книги трибуны для высказываний классового врага.

Особенно в ходульных и бутафорских тонах выдержана концовка романа. Представители Страны Советов на «Земле Недоступности» в лице самоеда Вылки и советского охотника Князева, захваченные Хансеном на дирижабль, говорят почему-то нестерпимо искаженным псевдонародным языком: «Одначе я так полагаю, что нет у них возможности отменить советский закон. Коли Калинин объявление делал, цето всякая земля наша, то значит так тому и быть. Небось не оттягают». На этом языке, кстати сказать, они прекрасно объясняются и с англичанами, и с немцами, и с норвежцами. Вся теория освобождения туземного пролетариата «Земли Недоступности» от «буржуазных элементов», то есть от членов экспедиции Билькинса-Хансена, дана в явно опереточном плане.

Итак, следует констатировать, что попытка Шпанова создать советский научно-технический роман окончилась полнейшей неудачей.

Е. Тагер

«Художественная литература», 1932, № 1 (10 января), с. 30–31.

В. Барсуков. Лед и враки

В эссе с парфюмерным заглавием «Свежесть»[1] Дм. Быков, со свойственной этому талантливому и крайне плодовитому автору размашистой приблизительностью, называет книгу «Лед и фраки» литературным дебютом Н. Шпанова (чуть выше «дебютным творением» Шпанова и вовсе названа… прогремевшая семью годами позднее, в 1939 г., повесть «Первый удар»).

Ошибка или описка Быкова понятна: «Лед и фраки» — далеко не первое произведение Шпанова, но его первая крупная проза. Между тем, ко времени публикации этой фантастической повести Николай Николаевич Шпанов (1896–1961), летчик, красный командир, пропагандист авиации, путешественник и очеркист, никак не был новичком в литературе. Он успел уже выпустить две книги «северных» рассказов — «Загадка Арктики» (1930) и «Песцы» (1931) и четыре книги путевых заметок, в том числе «Во льды за „Италией“» (1929) — рассказ о плавании на «Красине» и спасении экспедиции Нобиле (на ледоколе Шпанов представлял ТАСС и газету «Известия»). И все это — не говоря о многочисленных журнальных публикациях, агитброшюрах, учебнике для летных училищ и справочнике по авиационным моторам.

Сокращенный вариант повести, озаглавленный «Земля Недоступности», был впервые опубликован в №№ 25–36 московского журнала «Вокруг света» с подзаголовком «научно-фантастический роман», а затем развернут автором в объемистую (вполне романного объема!) книгу «Льды и фраки», выпущенную в 1932 г. (на обложке — 1931) московским издательством «Федерация».