Лед под кожей

– Что это значит? Зачем отворачиваться? – напирал в нетлоге инициативный Зулу Зардоз.

– Трёигр,– заявила Кэрол Беннет. – Если вы еще с ним не сталкивались, то речь идет о явлении, когда ссеане…

Ее прервал нервный, но очень проницательный голос:

– Говорит Джеральд Крэйг из «ПроксиМедиа II». Коллеги, предлагаю всем помолчать. Сейчас же! Выключите микрофоны. Иначе мы вообще не услышим, что происходит!

Лукас мысленно поблагодарил этого Джерри за проблеск адекватности. Сам он прикрикнуть на медиантов не мог, так как хотел обходиться с ними по-хорошему.

Взгляд на лицо Аш~шада его пугал – оно теряло все цвета, все выражения. Лукасу казалось невероятным, что человек, имеющий различные экстрасенсорные способности – вполне возможно, при помощи этих сил манипулирующий остальными! – не способен высвободиться из обычного трёигр. Однако время шло, а фомальхиванин не пошевелился. Лукас тут же сам себя поправил: это никакое не обычное трёигр. Аш~шад переживает это впервые в жизни; и, хоть его предупреждали, он все равно был неопытен и не имел достаточно информации; а тот, кто его удерживает, – не какая-нибудь милая ссенская официантка с нежными глазами, а сам зрёгал. Зрёгал, который годами оттачивает свое трёигр, словно алмазное острие… который допрашивает обвиняемых и ломает их волю; церковный исполнитель, под взглядом которого цепенеют и сами ссеане. Готовый на все зрёгал, пришедший его убить.

Зрёгал тем временем вдруг поднял руки и так резко развел их в стороны, что воздух взвился в обжигающем порыве. И снова. Лукас почти физически чувствовал огромную силу, огромную тяжесть… невидимое и столь же неописуемое управление силой. Его так тянуло поддаться. Позволить своим усталым ногам подкоситься.

«Он схватил дорогу! Срывает ее вниз».

Лукас взял себя в руки. Он бежал что есть мочи, – но не прочь, не в безопасное место, а к тем двум, что вели битву. Зрёгал стоял к нему спиной – зеркальце Пинки тут было бесполезно. У него буквально пальцы чесались от желания тоже пустить пару синих искр и как-нибудь вытащить Аш~шада из всего этого, но он не мог; не мог же он…

В этот момент Лукас понял, что может.

Последняя пара прыжков. Последнее усилие воли. Лукас бросился на спину зрёгала и руками закрыл ему глаза, как парень закрывает глаза своей девушке, когда они заигрывают где-нибудь у воды.

– Поздно, Лкеас Лус, – сказал зрёгал.

Вспышка искр. Блики синего света. Ноги Лукаса подкосились, и падая он потащил зрёгала за собой. Боль разразилась в его голове с ослепительной силой. Она была столь резкой, что он не выдержал и закричал.

Внезапно небо обрушилось.

Скоростная дорога взорвалась.

* * *

К

амёлё неподвижно сидела на полу офиса Джеральда, сложив ноги и прилипнув глазами к дисплею телестены. Ее ногти впивались в ладони. «Беги, Лус! Рё Акктликс, беги оттуда что есть силы! Разве ты не видишь, что зрёгал на тропе смерти? Он потянет тебя за собой! Ты погибнешь!» Но она сомневалась, что Лукас Хильдебрандт послушается, даже если бы случайным образом ее услышал. Когда речь шла о саморазрушительной решимости, от зрёгала он не отставал.

Ей все казалось таким нереальным… мысль, что с минуты на минуту она может увидеть в прямом эфире, как он умирает…

Тем более что Джеральд был на вершине блаженства.

– Великолепно, – забормотал он над клавиатурой. – Это бомба, Камёлё! Нереальная бомба! Это будет на первой полосе.

Джеральд разделил большой настенный дисплей на несколько сегментов поменьше, которые демонстрировали кадры с разных камер под разными углами.

Камёлё молча сверлила взглядом сражающегося зрёгала и Лукаса, который бежал за ним из последних сил. По правде говоря, ей стоило немедленно известить Маёвёнё или кого-нибудь из ее ведомства – это было бы проявлением не только лояльности, но и ума, ведь таким образом она бы улучшила собственное положение; но ощущение полной тщетности ее сдерживало. Камёлё не удавалось преодолеть всеобъемлющую печаль.

Лукас все рассчитал – он был, как всегда, прозорлив. Пригласил не одного, а сразу целую стаю медиантов. Если бы Камёлё нашла в себе немного наглости, то могла бы вытащить список участников телеконференции из нетлога Джеральда; но все равно прежде, чем Маёвёнё и ее людям удастся с ними всеми связаться, эти кадры давно будут в Медианете. Они распространялись уже сейчас. Джеральд записывал сигнал со всех доступных камер не только для себя, откуда Камёлё в интересах ссе могла бы все удалить, если бы ее вдруг действительно охватил приступ преданности, но еще и транслировал его в монтажную техника из своей редакции. Сейчас кто угодно может смотреть в лицо Лукасу. Когда все закончится, Джеральд наверняка лично отправится на место происшествия с профессиональным оборудованием и все снова задокументирует. Кто-нибудь из медиантов – из тех, кто случайно оказался поблизости, – наверняка уже прямо сейчас там и снимает свои независимые кадры. Этого уже не остановить.