Лед тронулся

Вспомнив сейчас про Яковлева, Вадим подумал, что именно в редакцию «Московских новостей» ему и надо ехать. Там он, по крайней мере, точно узнает, что же произошло. И, главное, чего ждать и опасаться.

В этот момент по «Маяку» начали передавать очередное информационное сообщение. На сей раз перечисляли газеты, выпуск которых приостанавливался. Первой назвали «Московские новости».

«Все равно поеду! Теперь точно поеду!»

Лариса продолжала смотреть не на дорогу, а на своего друга. Такого Осипова она не видела никогда. Бледный, с гуляющими желваками на скулах, с откинутой головой. Пальцы, казалось, раздавят руль. Переведя взгляд на спидометр, Лариса увидела, что стрелка показывает сто тридцать.

Высадив Погодину около метро «Таганская», Вадим поехал в офис, но не к себе, а в кооператив. Аксельбант в кабинете перебирал содержимое сейфа. Какие-то бумаги рвал, какие-то складывал в коробку. На столе громоздился портфель, до верху набитый пачками денег.

Когда Аксельбант, обернувшись, увидел Осипова, он лишь коротко бросил:

— Потом, Вадим. Потом! Не сейчас!

Вадим вышел. Говорить с человеком, находящемся в такой панике, бессмысленно.

Активная деятельность Аксельбанта, между тем, напомнила Вадиму о его собственных планах. Он вынул из сейфа деньги, собрал досье по делам всех своих клиентов. В Пассаже Вадим боялся хранить особо важные документы и деньги. В кооперативном подвале было надежнее. Стопка папок получилась немаленькая. Перевязал веревкой, благо нашлась, и отнес в машину. Неизвестно, когда в кооператив могут придти с обыском. Лучше пусть лежит это добро в багажнике. Сейчас он собирался поехать в «Московские новости», а вечером, прежде, чем отбыть на дачу, заскочить домой к Автандилу и оставить документы у него. Деньги вообще лучше закопать где-нибудь на участке.

Из Америки Вадим привез тридцать тысяч долларов наличными. Где их хранить? Подсказал Михаил Леонидович. Взяли три стеклянные банки, положили в каждую по пачке, банки засунули в целлофановые пакеты и закопали под яблоней. Работали в темноте, при свете фонарика. Чтобы соседи не видели. Илона пошутила: «Вот и мы стали хранить деньги в банке». Все посмеялись. Только бабушка Аня предалась воспоминаниям, как в годы работы в украинском ЧК она откапывала у кулаков их схроны. Сейчас ее рассказы зазвучали в памяти почти зловеще.

По дороге в редакцию Вадим опять, естественно, включил радио. Теперь по «Маяку» передавали выступления известных людей вперемешку с бодро-радостными спичами рабочих и крестьян. Ну, может, крестьян и не было, но в лучших советских традициях рабочий класс и трудовая интеллигенция дружно поддерживали наведение порядка в стране. Слушать эту галиматью было невозможно. Неожиданно прозвучала знакомая фамилия.

Не веря своим ушам, Вадим сделал звук погромче.

«К нам на студию пришел известный московский адвокат Алексей Эдуардович Кашлинский. Здравствуйте, Алексей Эдуардович! Вам слово».

Леша твердым баритоном, при этом бекая и мекая, начал вещать о необходимости поддержания правопорядка, соблюдения социалистической законности, необходимости доверия к коммунистической партии и всенародной поддержке усилий Верховного Совета и правительства по сохранению поступательного развития передового советского общества.

«Молодец! Подсуетился вовремя. Гнида!» — подумал Вадим и выключил радио.

На тротуаре возле редакции гудела толпа. Осипов еле протиснулся.

Четверо крепких парней контролировали проход в здание. Рядом с ними стояла одна из редакционных девочек и подсказывала — кого пропускать, кого нет.

— Это кто? — миновав кордон, спросил Осипов. — Уже «люди в штатском»?

— Нет, Вадим Михайлович. Наши сторонники, из читателей. Егор провокаций боится. Велел посторонних не пускать. А люди пришли нас защищать.

— А это зачем? — Вадим показал на составленные недалеко от входа несколько письменных столов и груду стульев.

— Если придется баррикадироваться — мы готовы! — тряхнув пышной гривой, с вызовом ответила молоденькая журналистка.

— Тоже Егор распорядился?

— Нет, Вадим Михайлович, мы сами так решили! — В голосе девушки пискнули истерические нотки. Но испуганной ее никак нельзя было назвать.

«Комсомолка наоборот!» — Вадим быстрым шагом направился в кабинет Яковлева.

Кабинет Егора Владимировича Яковлева напоминал тот самый улей, о котором часто поминают писатели. Люди входили, выходили, передавали из рук в руки бумаги, сбивались в кучки и рассыпались. Вадим прикинул: человек двадцать пять—тридцать. Кто-то из редакционных, кто-то пришлый. Самый большой кружок собрался у стола редколлегии. Слушали маленький импортный радиоприемник, откуда сквозь скрип и помехи раздавался мужской голос, сообщавший новости.

— «Свобода»? — поинтересовался Осипов у соседа по кольцу, окружившему человека с радио в руках.

— Нет, «Эхо Москвы».

— Чье это? — Вадим никогда раньше не слышал про такую радиостанцию. Ни нашу, ни «вражескую».

— Это новое. Потом, потом. Дайте послушать!