Лед твоих объятий

Он не договорил, да это было и не нужно. Брат понимал его, как никто другой. Когда-то Арт так же мучился, пытаясь освободить Анну от проклятия темного мага, не мог ни есть, ни спать, все искал выход.

— Давай, попробуем еще раз, — Артур не стал его отговаривать. — Руку, Тиан, — во взгляде брата светилась спокойная уверенность, и ему стало легче. Если Арт не подвергает его ощущения сомнениям, значит, Бекс жива. Себе он уже не доверял. Боялся, что принимает желаемое за действительное.

— У меня такое чувство, что Бекс выстроила в своем сознании глухую стену, и я никак не могу через эту стену пробиться, — устало пробормотал он и потер лоб.

Перед глазами заплясали белые круги.

Несколько суток без сна не прошли даром, веки воспалились и горели, будто песком засыпанные.

Он встряхнул головой, пытаясь прогнать наплывающий вязкий дурман, но неожиданно отвлекся на тревожно заметавшегося по кабинету Шанти. Странно. Арс, три дня пролежавший без движения, внезапно ожил. Да еще как ожил. Малыш носился по комнате, задевая мебель и тонко повизгивая.

— Подожди, — он отвел руку брата и подозвал щенка. — Шанти. Иди сюда.

Арс посмотрел на него беспокойным взглядом и громко тявкнул.

— Ты ведь чувствуешь свою шаэри? Да? Ищи Ребекку, Шанти. Ищи.

Он уставился в мерцающие синим глаза, и попытался проникнуть в сознание щенка. Дорг подери. Голову полоснуло болью. Ну, Бекки… Такой блок своему питомцу поставила. Сломав сопротивление магии, он слился с ледяной сущностью арса и почувствовал крепкую нить, связывающую зверя с Ребеккой.

Она слабо пульсировала жизнью.

— Есть. Я нашел ее, — тихо прошептал он. — Арт, мне нужно столько льда, сколько ты сможешь отдать.

— Бери, — сразу же, без возражений, согласился брат. Артур не стал предупреждать об опасности ритуала, не напоминал об осторожности, не подвергал его решение сомнению. Просто протянул руку, позволяя черпать силу напрямую, и он был ему за это благодарен.

В сознании ясно мелькнул образ небольшой поляны, посреди которой стоял ветхий охотничий дом, потом появились вековые сосны, легкая дымка тумана, и, спустя секунду, он уже оказался на месте. Теперь было важно как можно быстрее забрать Ребекку и вернуться. Ритуал отнимал слишком много сил, нельзя было терять ни минуты.

Он открыл покосившуюся дверь и вошел в темный, ничем не освещаемый холл. Под ногами скрипнула половица.

— Кто здесь? — тут же услышал он слабый голос жены. — Грег, это ты?

Он почувствовал, как горячо стало в груди. Жива… Слава Единому, жива.

Ледяная глыба, застывшая на месте сердца, раскололась, и он снова смог дышать полной грудью. Жива…

Переступив порог комнаты, он остановился, глядя на невысокий топчан и скрючившуюся на нем Ребекку. Та подняла голову и уставилась на него с каким-то странным выражением.

— Грег? Ты уже вернулся?

Ребекка вытянула руку и нащупала край кровати, а он застыл, растерянно ловя ее невидящий взгляд.

— Бекки, — слетело с его губ имя жены.

— Себастиан?

Бекс дернулась в его сторону, но потом устало вздохнула и упала на подушку.

— Снова галлюцинации, — отчаянно прошептала она и горько усмехнулась. — Привет, шизофрения. Похоже, я окончательно свихнулась.

— Что за глупости ты несешь? — очнулся он и, в два шага преодолев расстояние до топчана, подхватил жену на руки. — Какая шизофрения?

— Какая? Обыкновенная, — вяло ответила Ребекка. — А чем еще объяснить твое появление?

— Ладно. Не буду тебя разубеждать, у нас мало времени. Ты здесь одна?

— Грегори пошел на охоту.

— Я не могу ждать. Нужно уходить. Передадим Лефлеру координаты, за ним прилетят.

Он вышел из дома, крепко прижимая к себе жену, закрыл глаза и постарался настроиться, представляя собственный кабинет, но мысли сбивались. Руки все сильнее сжимали почти невесомое тело Бекс, а сердце билось в груди гулко и встревоженно. Нельзя расслабляться. Нельзя терять нить силы. Он должен успеть… Но перед глазами, вместо знакомой обстановки, возникал невидящий взгляд жены, и он чувствовал, как внутренности обжигает болью бессилия. Он хорошо знал этот взгляд. Во время войны ему не раз приходилось наблюдать последствия огромного выброса силы и видеть беспомощных ослепших магов. Он очень хорошо помнил их остекленевшие, слепые глаза и знал, что зрение, в таких случаях, вернуть невозможно.

Дорг подери. Почему Бекс? Почему именно она? В груди все сильнее нарастала боль. Нет. Он сейчас не будет думать об этом. Потом. Все потом. Главное, Бекс жива, а все остальное… Он найдет способ. Наизнанку вывернется, но сумеет излечить жену.

— Надо же, моя галлюцинация даже пахнет Себастианом, — чуть слышно хмыкнула Ребекка и уткнулась ему в шею. От этого ее прикосновения, внутри потеплело, и лед, сковавший сердце, начал таять. — Ну, да, все верно. Можжевельник, лимон, сандал и грейпфрут. Я определенно сошла с ума.

Жена как-то странно всхлипнула и обмякла в его руках.

Унаши сатар. Только ее обморока и не хватало.