Led Zeppelin. Самая полная биография

Джимми сыграл вступление на 12-струнной гитаре, задав общий настрой композиции, и отправил ее в неспешное плавание. Спустя несколько тактов, осторожно и ненадолго вступил Роберт. Мягкость и гибкость, присущие фрагменту, постепенно кристаллизуются, позволив гитаре добавить новые мотивы, заполнив собой всю музыкальную форму. Основную гитарную тему усилил Джон Пол, исполнив партии струнных на меллотроне и контрастную фигуру на фортепиано, придав композиции объем и эмоциональность. Бывшие мастера сессионной работы проявили чудеса изобретательности, реагируя на музыкальные фразы друг друга, возвращаясь к прежним темам, передав их с помощью новых оттенков и интонаций. Спустя четыре минуты вновь и очень деликатно, словно опасаясь оказаться лишним, звучит голос Роберта. Вскоре сама музыка побуждает его раскрепоститься, украшая нарастающий аккомпанемент чередой отрывистых реплик. Надо отдать должное, что инструменты в «Rain Song» так и не достигают своего пика, а сама песня никогда не претендовала на нечто большее, чем великолепно скроенная баллада. Спустя семь минут затихает вокал, а затем, по очереди, смолкает фортепиано, барабаны и меллотрон, прежде чем расстроенная акустическая гитара Джимми возвращает песню к ее скромным истокам.

«Rain Song» стала отступлением от привычного канона Led Zeppelin. Эпичное музыкальное полотно уступало «Stairway to Heaven» по части красочных образов и эмоциональных гитарных соло. Сдержанное настроение песни и амбициозная оркестровка скорее напомнили «Days of Future Passed» Moody Blues, а не звуковые эксперименты Pink Floyd на готовящемся альбоме Dark Side of the Moon. Ни засилья риффов, ни тяжести, равно как и других привычных атрибутов Led Zeppelin. Но примут ли песню поклонники? Кажется, это меньше всего беспокоило ребят. Группа уже давно хотела решительно начать искать новые грани своего таланта.

«Пришло время людям услышать о нас что-то помимо того, что мы пожираем женщин и выбрасываем кости в окно», – говорил Роберт.

Подобные почести они оставили для Black Sabbath, Deep Purple и Sir Lord Baltimore, группам, что полностью зависели от перегруженных гитарных риффов и грубой силы. Впрочем, Led Zeppelin не отказались от роковых импульсов, памятуя об истоках своего успеха. «Рок-н-ролл живет в каждом из нас, и это нельзя не заметить на сцене», – объяснял Джимми. Другое дело, что их задачи постоянно менялись.

«Мы решительно хотели попробовать все», – говорил Роберт.

Чувство глубокого удовлетворения и радости от занятия любимым делом особенно ярко проявилось в двух песнях, записанных в Старгроувз. Та же «D’Yer Mak’er» своим появлением обязана увлечением «Цеппелинов» стилем ска и карибской музыкой и, в первую очередь, Роберта, рано испытавшего влияние регги.

«В Вест-Броме всегда жило много ямайцев, – вспоминает Кевин Гэммонд. – Подростками мы с Робом часто слушали их музыку в кофейнях “Casa” и “Ivy Bush”, а также покупали их записи, выходившие на лейблах вроде “Trojan”. Наши первые заходы на сцену состоялись в клубах Хаддерсфилда и Сметвика, а также перед ямайской публикой в “Ridgeway Georgian”. Уверен, корни “D’Yer Mak’er” прямо оттуда».

Джимми считал песню «чем-то средним между регги и эстрадой 1950-х, как, например, “Poor Little Fool” Бена Кинга и тому подобного». Но результат скорее напоминал шутку, чем дань уважения. (Джимми называл ее просто стебом, не более.) Благодаря звучным барабанам Бонзо, записанным в застекленной оранжерее, трек получился пламенным и мощным. Такой необычный выбор места для записи Эдди Крамер объяснял желанием произвести «эффект разорвавшейся бомбы». Вокал Роберта имитирует ярко выраженный бит песни: «Oh, oh, oh, oh, oh, oh / You don’t have to go, oh, oh, oh, oh» («Оу, о, о, о, о, о / Ты не можешь вот так вот уйти, о, о, о, о»), но вместо погружения в тонкости регги, куплет исполняется в стиле калипсо, при этом полностью игнорируя его политическую составляющую. В подвижной и жизнерадостной песне угадывается лукавый ямайский колорит, но этого оказалось недостаточно для успеха.

Зато в «The Crunge», напротив, музыканты стремились создать полный драйва фанковый ритм, характерный для номеров Джеймса Брауна. Даже самый разборчивый слушатель мог решить, что фирменный инструментальный бэк-трек для этой песни записали Джимми Нолен, Бутси Коллинз и Клайд Стабблфилд, музыканты «крестного отца соула». Песня вобрала в себя и гитарный чес, известный как «chicken scratch», и «икающий» бас, и характерный для фанка рисунок ударных, напоминающий взрывающийся поп-корн. Но вокал! По словам Роберта, изначально они с Бонзо хотели под музыку болтать обо всем на свете, на малопонятном акценте Черной страны, но вместо этого Плант решил в одиночку бормотать на каком-то отвратительном диалекте, подражая Джеймсу Брауну, в лучшем случае карикатурно.