Led Zeppelin. Самая полная биография

Так и сложилась песня «Kashmir» – одна из самых грандиозных и совершенных песен в истории Led Zeppelin. «Я работал над одной длинной музыкальной композицией, и в самом конце у меня был этот рифф, каскад с духовыми партиями», – вспоминал Джимми. Другой рифф, по его словам, «просто ходил по кругу и догонял сам себя». Ему не терпелось попасть в Хедли-Грейндж, чтобы соединить две партии и увидеть результат.

Начиная с первых аккордов и монотонного риффа, насквозь пронизанного тревогой и тайной, эта песня звучала, словно процессия, которая прибыла из далекого королевства. По мере развития музыки под аккомпанемент бессмертного повествования Роберта, откуда ни возьмись, как разбойники из укрытия выпрыгивали фанфары, устраивая засаду на торжественно-монотонную тему и нарушая ее поступательное движение. «Меня интересовало, смогут ли эти две разные части сложиться воедино, и оказалось, что да!» – Джимми ликовал. Ритмическая почва сдвинулась, два темпа схлестнулись подобно двум противникам, защищающим свои границы. Музыка подобно захватывающему гобелену из музыкальных текстур подчеркивала пройденное группой расстояние. Такой путь могли пройти только опытные и смелые музыканты.

Позже Джимми добавил струнные и духовые инструменты, обратившись к музыкантам из Пакистанского оркестра в Лондоне. Они, по его мнению, вдохнули в песню «еще больше жизни» и придали аранжировке «особый… зловещий окрас».

Группа сразу поняла, что в этой песне было нечто цепляющее и уникальное. «Еще до того, как мы записали “Kashmir”, я знал, какой она будет», – ухмылялся Джимми. Роберт называл ее «окончательной песней Led Zeppelin». Для него «Stairway to Heaven» была пустяком, тогда как «Kashmir» вызывала в памяти время и место, оставившие отпечаток, и он убедительно передавал эти эмоции. Джимми сыграл черновой микс бывшему роуди Led Zeppelin Филу Карло, который уже работал с Bad Company, и сказал: «Это лучшее из того, что я когда-либо написал». А Джон Бонэм был так взволнован результатом, что позвонил Питеру Гранту и, задыхаясь, заклинал его: «Это “Kashmir”! Приезжай! Приезжай! Садись в “Порше” и гони сюда!»

«Kashmir» стал прорывом. Песня задала высокую планку и пленила всю группу своей магической энергией. Ощущалось возвращение Led Zeppelin к эпохе британского электро-блюза, когда The Yardbirds и The Rolling Stones строили свое звучание на примере своих наставников из Чикаго и дельты Миссисипи. Особенно сильно заимствование ощущалось в явной интерпретации классического 12-тактового блюза «Custard Pie». «Между нот» читалось множество отсылок к музыке прошлого, прежде всего к версии «I Want Some of Your Pie» 1939 года в исполнении Блайнд Бой Фуллера и ее идейной наследнице «Custard Pie Blues»[103] 1947 года в исполнении Сонни Терри и Брауни МакГи. Текст песни Роберт практически полностью позаимствовал из классической песни Слипи Джона Эстеса «Drop Down Mama» с небольшими вставками «Shake ‘Em On Down» Букки Уайта. Аранжировка же была полностью на совести Led Zeppelin, подчеркивая фундамент наследия и траекторию направления жанра. Блюз переходил в другое измерение: вероломно ворвавшееся в песню гитарное соло, колючий дисторшн и горячая ритм-секция только подчеркивали изменения.

Барабаны звучали особенно свирепо. Ударную установку разместили в прихожей Хедли-Грейндж, у подножия лестничной площадки, где годом ранее уже гремела «When the Levee Breaks».

«Я установил микрофоны вокруг барабанов, но Бонэм велел мне убрать их», – рассказывает Рон Невисон. Он заверил Бонзо, что поставил их «на всякий случай», но тот был непреклонен. «Нет, никаких “всяких случаев” – убирай их!» Он вспомнил, как Энди Джонс смог с помощью двух одиночных микрофонов запечатлеть дробь малого барабана и гром бочки, а их обилие только вредило звучанию.

Led Zeppelin воспользовались такой же схемой в песне «The Rover», записанной в поместье Старгроувс (хотя песня датируется 1970 годом и значится как одна из тех, что были записаны в коттедже Брон-Эр-Айр), когда безбашенный открывающий рифф Джимми был размашисто намалеван поверх возбужденного опьяняющего грува. Песню «The Rover» часто называют младшим братом «Whole Lotta Love», но грув здесь более свободный, более фанковый, и отсутствует нагромождение звуковых эффектов и психодела в середине, чтобы добавить треку жира. Если что и сдерживало песню, так это измученные голосовые связки Роберта. Он звучал так, будто его корежит от родовых схваток, напрягаясь изо всех сил в поисках опоры, напоминая Рода Стюарта в составе группы Джеффа Бека.

Как бы то ни было, «Custard Pie» и «The Rover» – открывающие треки следующего альбома – ознаменовали бескомпромиссное возвращение Led Zeppelin к той самой форме, которая принесла им славу самой зажигательной рок-группы с тех пор, как Джерри Ли Льюис поджег свое пианино с «Whole Lotta Shakin’ Going On». Их версии американского блюза вобрали в себя яростную атмосферу гаражной группы и новые изобретательные приемы.