Читаем Led Zeppelin. Самая полная биография полностью

Замысловатые структуры песен стали плодом усердной совместной работы. Каждый музыкант привнес что-то свое. «Мы точно знали, как будет строиться “In the Light”, – говорит Джимми, – но, тем не менее, я и представить себе не мог, что Джон Пол Джонс придумает такое потрясающее вступление на синтезаторе, плюс все эти смычковые, создающие монотонный жужжащий звук гитары в начале».

Вступление к песне действительно поражало воображение. Напоминая призыв муэдзина к молитве, оно растянулось на минуту и сорок пять секунд. Джон Пол, сгорбившись над синтезатором VCS-3, исполнил увертюру в стиле «Призрака оперы», пытаясь «добиться музыки в индийском стиле». Джимми, игравший на гитаре смычком, пребывал в экстазе: «Это невероятно», – ликовал он.

Однако свою окончательную форму трек принял только в процессе работы. Поначалу композиция называлась «In the Morning», а текст Планта был неприкрытым закосом под «The Lemon Song». Первоначальная версия звучала так: «Пой песню поутру – приди ко мне моя любовь». Разумно, что на других дублях строчку изменили на «Пой песню поутру, пой песню океана, слушай ее каждый день, это песня спасения». Роберт заменил припев «Поутру, поутру, поутру» на «В свете, в свете, в свете», и постепенно песня приобрела окончательную форму.

Похожая история произошла с песней «Trampled Under Foot». «Когда мы исполнили ее, – вспоминал Джон Бонэм, – Джон Пол и Джимми придумали рифф, и мы решили, что для нас он звучит немного в духе соула. Потом мы немного его переписали».

Первые шесть дублей песни под рабочим названием «Brandy & Coke» можно сравнить со странствием по музыкальной пустыне в поисках подходящего ритма. Джон был прав, первые пробы пера были застенчиво-фанковыми. Джоунси и Джимми решили сыграть джазовую мелодию в духе несравненной «Superstition» Стиви Уандера. Но Бонзо, по словам Джона Пола, «выдал величественный топот», повысив уровень фанка и придав песне «развязность». Шлифовка и огранка трека – самая важная часть их работы.

«Мне сразу показалось, что драйв и темп этой песни напоминают мотор автомобиля. И пока группа прогоняла музыку, я набросал два куплета», – говорил Роберт. Он скрылся в одной из свободных спален наверху и дописал остальную часть песни за полчаса, в значительной степени опираясь на стиль Чака Берри, – слова словно слетали с его губ. «Это игра слов, – объявил он с триумфом. – “Greasy slick damn body, groovy leather trim / Like the way you hold the road, momma it ain’t no sin”» (“У этой чертовки блестящее скользкое тело, крутая кожаная отделка / Мне нравится, как ты носишься по кочкам, дорогуша, это не грех”).

Заручившись текстом песни и сделав восемь дублей, Led Zeppelin только с девятого раза попали в цель, балансируя между фанком и энергичным роком. В музыкальном плане трек стал настоящей бомбой. Подъем и спуск рваного ритма и набор бита переключали квартет на самую высокую передачу. Время от времени Джимми выходил вперед, бросая несколько жгучих реплик. Его гитарные партии были наполнены реверберацией и обратным эхом, подчеркивающими каждый такт с хирургической точностью. Гибкое соло Джона Пола только усилило инструментальный проигрыш. Отдавая дань уважения Стиви Уандеру, он пропускал дерганые партии клавишных через педаль-квакушку. «Trampled Under Foot» наглядно продемонстрировала потенциал Led Zeppelin в создании танцевального ритма, было бы желание.

«The Wanton Song» звучала скорее как джем хэви-метал группы, который дал Джону Бонэму шанс блеснуть во всей красе. Его хлесткие удары и вязкие барабанные брейки дали песне крылья и направили ее по извилистой траектории. Его мастерство поражало воображение – будто безупречная машина, но с душой. Как однажды заметил Роберт: «Я никогда в жизни не видел такого подвижного барабанщика». В Бонзо было что-то от художника эпохи Возрождения, столько контрастов и цветов. Он умудрялся вклинивать биты между тактами, даже во время многозначительной паузы. «Он был очень расчетливым игроком, – говорит Роберт. – Все как раз-таки работало благодаря тем вещам, которые он не делал». Он был мастером сдержанности, по крайней мере, за своей ударной установкой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное