Ледария. Кровь и клятва

— Это и правда смешно, — согласился Трувор, — но самое главное, теперь я покажу вам, как все происходит на самом деле.

Следующая книжка была в разы тоньше.

— «Приключения Биндла, шута и острослова», — прочел мастер на обложке. — Никто не опишет действительность лучше шута, у лордов и хронистов другая задача. Слушайте.

Трувор постарался найти те моменты, которые они уже знали по предыдущему тексту, но только у Биндла придворные делали все наоборот или не делали вовсе. Карланта смеялась без остановки и ее волнение быстро ушло. Оказалось, что южане и сами дают маху, а уж она-то не допустит таких ошибок, о которых писал шут. Когда в очередной раз она звонко засмеялась, утирая выступившие слезы, в комнату вошел удивленный Кэларьян:

— Что за шум? Я думал, в дом пустили ребятню! Чем вы тут занимаетесь?

На старике был старомодный балахон до пят и шапочка с пером, на груди блестела золотая цепь с почетным знаком гильдии.

— Мастер рассказывает мне придворные истории, — объяснила Карланта, делая уверенный реверанс. — Теперь я ничего не боюсь!

Кэларьян прищурился, оглядывая ее с ног до головы.

— Ты чудо как хороша, дитя, — сказал он и осекся — сейчас перед ним стоял не ребенок, а красивая молодая женщина. — Нам пора.

Карланта в последний раз взглянула на свое отражение, искренне поблагодарила Трувора и, взяв дедушку под руку, чинно направилась с ним к выходу. Неважно, что ждет ее на приеме — она была готова ко всему, будто вышла на охоту в родном Глорпасе. Только никто из ее племени не сможет ни понять, ни повторить это. Какое-то новое, щемящее чувство захватило ее целиком, но в нем не было ни страха, ни сожаления.

Письмо от герцога пришло на третий день после приезда — лорд Дагобер писал, что созывает ужин в честь Кэларьяна. В письме оговаривалось, что его спутница, если она достигла соответствующего возраста, должна прибыть вместе с ним. Кэларьян не на шутку разволновался, полез на чердак в поисках гильдейской мантии и снова послал к леди Асорвиг за платьями — выйти в свет в будничном наряде было совершенно неприлично. Карланта только и успевала радоваться — подарки сыпались на нее, как из волшебной пещеры в старой сказке.

Герцогский дворец стоял в отдалении от других зданий и возвышался над ними на добрых двадцать локтей. Его древняя центральная часть была квадратной, и каждый угол имел собственную башню. Полвека назад к нему пристроили большие трехэтажные флигели, чтобы правящая семья чувствовала себя удобно — времена общих залов и тесных комнатушек остались в прошлом. В конце левого флигеля выделялась небольшая башенка с конической крышей — домашняя часовня, как объяснил Кэларьян.

У входа гостей встречал молодой человек в расшитом золотом камзоле. Он исполнял свои обязанности безупречно — когда Карланта прошла мимо, на лице его не отразилось ни тени любопытства, несмотря на то, что любой торпиец поневоле обращал на глорпку внимание. Карланта сильно выделялась среди бледных хрупких девушек Торпа, но Кэларьян сказал, что по незнанию ее бы скорее приняли за смуглую жительницу южных островов, а не за северянку. Волосы ее были темнее на затылке и совсем светлыми на макушке — будто выгоревшие на солнце, — а обветренная во время путешествия кожа походила на просоленную. Крестьянка, ныряльщица за жемчугом, неизвестным образом попавшая в герцогский дворец и одетая, как настоящая леди. Однако, во дворце каждый слуга и каждая кухарка уже знали, что на ужин ждут таинственную глорпку, которая должна поразить их или, на худой конец, просто развлечь.

За тяжелыми замковыми дверями они попали в небольшой коридор и, когда Кэларьян шепнул, что сейчас они находятся в толще стены, Карланта раскинула руки и не тронулась с места, пока не признала безуспешными попытки обнять всю ширину кладки. Дальше в арочном проеме, за мягкой на ощупь занавесью, ее взору открылся старый приемный зал замка — квадратное помещение, занимавшее весь первый этаж, еще два века назад служившее и обеденным залом, и единственной комнатой для досуга. Сейчас здесь не было никакой мебели, а все стены были заняты гербовыми щитами, знаменами и деревянными скульптурами рыцарей и святых в нишах. «Здесь герцог принимает просителей и вершит суд», — шепнул Кэларьян, подталкивая Карланту в спину, пока она, задрав голову, медленно шла вперед, рассматривая цветные фигуры на щитах, терявшихся во тьме высоких сводов — зал освещало всего четыре огромных подсвечника по углам, а с потолка свешивался пустой крюк от люстры.

— Нам сюда, — Кэларьян стал заворачивать к дверям, ведущим во флигель, но Карланта, не слушая, брела дальше вдоль стены, представляя каждый щит в руке закованного в сталь воина, а знамена — бьющимися на ветру над головами солдат. В ее воображении разыгралась уже не одна битва, когда слуга, стоящий у прохода, сошел со своего места и сделал вежливый, но настойчивый жест, приглашая гостей следовать дальше. Старику пришлось догнать Карланту и, взяв под локоть, направить к дверям.