Леди Чудо

– Что ты говоришь? – Горестно шепчу я, не обращая внимания на купюры, что рассыпались по снегу. – Откуда такие мысли? Чем я заслужила их? Да, я не думала о предохранении! Да! Но не потому, что хотела этого, а потому что не знаю ничего об этом! Не готовилась! Не планировала! Первый человек, который воспользовался мной бросил меня был Джек. А второй, как первый для меня, стал ты. Ты был единственный, и думай, как хочешь, но моя совесть чиста по отношению к тебе. Я бы никогда не позволила себе такого ужаса, который ты описал. И даже сейчас я продолжаю любить тебя! Смейся! Пожалуйста, смейся, но не надо так со мной поступать. Мне ничего от тебя не нужно было, совершенно ничего. Но разве я виновата в том, что любовь появилась именно к тебе? Виновата в том, что хотела и хочу видеть тебя счастливым? Нет! Нет. Я не брала подвеску, хотя всё против меня. И ты разорвал меня! Разорвал! Прощаю и ты прости, что твоя вера была лишь пылью, пущенной мне в глаза. Прощаю за то, что ты хочешь заставить меня стать убийцей. Если же эти ночи принесут мне чудо, которое я и не думала получить. То ни за что, ни за какие деньги я не отдам его. Тебе. Твоей матери. Никому. Ты никогда не узнаешь о нём, и я не появлюсь в твоей жизни. Потому что моя любовь, что ты отверг, оскорбил и растоптал, будет жить именно в нём. А тебе места рядом с нами не будет. Никогда не будет, потому что я не хочу, чтобы отец моего ребёнка изуродовал его сердце, как сделал это с моим. Ты забрал всё у меня. Ты отравил мою веру. Надеюсь, ты доволен, Артур, что теперь я тоже не желаю любить тебя? Но всё же не могу позволить себе винить только тебя в этом. Это и моя вина, что ошиблась вновь. Желаю вам самого лучшего, лорд Марлоу. Ведь вы, к сожалению, так и не увидели в себе человека, лишь титул, который и убил в вас всё живое, забрав это и у меня. Но раскаяние придёт, и тогда вы узнаете, какую боль причинили мне. Могу лишь напоследок поздравить вас со свадьбой. Любви вам и счастья на долгие годы.

Больше ничего не вижу перед глазами. Даже лютый мороз, который должен забраться в меня, не действует. Я сама стала холодной, сердце не чувствуется. Только горечь и жалость к себе.

Не позволю! Никогда не позволю превратить меня в ледяную скульптуру!

Поднимаю голову, смотря туманным взором вперёд. Иду по снегу, в волосах играет ветер, а сердце не бьётся. Но я заставлю его это делать. Ничто не сломает меня, и я обязана поблагодарить свою судьбу за то, что показала, насколько порой мы не доверяем другим людям. Она научила меня, что теперь я должна жить для себя и, возможно, для того, кто уже зародился внутри меня. И я буду это делать. Да, мне очень больно. Да, он разрубил всё, во что я верила. Но я найду новую веру, когда-нибудь, я это сделаю. А пока я буду идти…

Декабрь 26 Действие второе

Артур

Не чувствовать ничего, то что я делал всю свою жизнь. Не чувствовать ни прикосновений матери, укладывающей мои волосы и покрывающей их гелем, как обычно. Не ощущать, как надевают на меня фрак и закрепляют титульную ленту. Весь я покрыт коркой льда, как и раньше. Я не слышу сердца, оно больше не бьётся. Даже дыхания нет, хотя я жив и в то же время мёртв. Меня предали. Предали жестоко и беспощадно. А я живу, не понимаю, как разом свет исчез, и я смотрю в темноту. Обычно. Ничего нового.

– Оставь меня, Освин, – безжизненно произношу я и это тоже помню. Это мой голос, который принадлежит мне так давно. Никакой.

– Милорд, у вас максимум десять минут. Всё уже готово, – отзывается он.

– Хорошо. Хочу побыть один, – киваю, подходя к окну и складывая руки за спиной.

– Милорд, если мне позволено сказать, то я приношу свои глубочайшие извинения за то, что не предотвратил этого раньше. В своё оправдание лишь могу найти одно объяснение – вы улыбались. За всё время, что я работаю на вашу мать и вас, я не видел этого. Простите меня, что был так же, как и вы, ослеплён ложью. Оставлю вас и предупрежу, что вы скоро спуститесь, – дверь мягко закрывается, а я ничего не чувствую.

Я так хотел ощутить надежду в крови, так увлёкся этими желаниями, что не разглядел настоящую женщину, которая пряталась под оболочкой ложной доброты. Так глупо, а ведь мама предупреждала меня. Забылся. Хотел это сделать и сделал. А я ведь всё знал, мама так часто говорила о таких женщинах, вот я и попался. Потому что защитить меня было некому от такой силы, заполучить моё имя. Опасная. Всё это было лишь мифом, грязной пылью, что она распыляла вокруг меня. А я корил себя, так корил за эти слёзы, что проливала она вчера. Снова и снова думал, как мне поступить. Что выбрать и когда решился нарушить клятву, данную брату, встретил иной вид предательства. И всё упало с высоты, я разбился, как Энтони. Только ему повезло – он умер, а я жив.

Раздаётся стук в дверь, а я крепче сжимаю руки за спиной. Дверь открывают, сжимаю зубы от злости.