Леди-горничная возвращается

Опираясь округлой рукой на широкие мраморные перила, на изгибе лестницы застыла темноволосая леди со зло поджатыми губами. Она всегда была полновата, а с возрастом обещала располнеть еще больше… и надо же, взяла, и не сдержала обещание! Так и осталась знойной южной красавицей с приятными округлостями. Разве что постарела… Немножко. Совсем немножко. Будто не пятнадцать лет прошло, а пять. И ведь не маг ни капельки, даже обидно!

— Добрый вечер, Марита! — тон у меня вежливый, а слова — издевательские. Вечер я ей безнадежно испортила, по глазам видно.

Марита изобразила фальшивое удивление — брови демонстративно поползли вверх…

— Не стоит. — я покачала головой. — Ты начнешь восклицать, что впервые меня видишь, а у меня документы с собой. И вообще я тут с полицией. — я кивнула на Барраку. — Неловко потом будет… перед родственником. Позволь представить тебе — лорд командор Улаф Рагнарсон. А это, дорогой кузен, леди де Молино. Жена моего старшего брата Тристана.

— Рагнарсон? У де Молино нет таких родственников. — мазнув по коротко поклонившемуся Улафу невидящим взглядом, процедила Марита.

— А у Тормундов есть.

Некоторое время она еще боролась с собой — взгляд ее метался между Барракой, Улафом, мной. Прикидывала: полиция ведь… и родственничек этот… нежданный… И наконец сдалась. Лицо ее дернулось от ярости, Марита вцепилась обеими руками в перила и подалась вперед, точно хотела ринуться на меня сверху лестницы, как орлица на добычу.

— И досстало же наглости явиться! После стольких лет! Еще и с полицией!

Костас едва заметно расслабился — в глазах его мелькнуло облегчение.

— Как же я могла пропустить похороны моего дорогого старшего брата! — сладко-сладко протянула я.

Костас напрягся снова — и не только он: дернулся Баррака и даже Улаф поглядел удивленно.

— Похороны? Какие… Что ты говоришь? — вот теперь Марита в самом деле взвизгнула — пронзительно, как укушенный поросенок. — Ты… ты…

Наверху хлопнула дверь, послышались торопливые шаги:

— Марита? Что здесь происхо…

— А вот и он! — я подхватила юбки, вихрем взбежала по лестнице и прежде, чем Тристан успел хотя бы слово сказать, с размаху пала ему на грудь.

Брат пошатнулся и обхватил меня за плечи, не столько обнимая, сколько стараясь удержаться на ногах.

Я тут же отстранилась, вглядываясь ему в лицо, и с чувством выпалила:

— Удивительно хорошо выглядишь… для того, кто лежит при смерти!

— Тристан, о чем она говорит? Что значит… при смерти? — завопила Марита, уже позабыв о манерах вовсе, и кажется, даже попыталась оторвать меня от шеи Тристана.

— Ой! Я не должна была говорить? Вы это скрываете? Знаешь только ты и О’Тул? — старательно засмущалась я, а сама всмотрелась в брата еще раз, уже осознанно и без злости.

А ведь он и правда… сдал. Облысел, как отец, и морщинами обзавелся, каких у отца до последнего его дня не было. Мешки под глазами — будто Тристан много и часто колдовал, не давая себе восстановиться. Под ладно скроенным сюртуком чувствовался вислый животик — будто не колдовал вообще! Магия, она ведь энергию тянет, заставляя есть… простите мой франконский, жрать все, что не успело сбежать от наколдовавшегося до спазмов в желудке мага. Регулярно колдующие маги толстыми не бывают! За исключением моего брата Тристана, не самого слабого природника… который в свои сорок пять выглядел шестидесятилетним!

Меня словно варом изнутри обдало. А если… я угадала? Если лепрекон не соврал, Тристан и впрямь умирает, они не говорят никому и… Я снова приникла к груди брата. Диагностических чар я знаю немного, но те, что знаю, у меня работают неплохо — пришлось в свое время натренироваться. Сейчас я не чувствовала ничего особенного: сердце билось чуть учащенно — тук-тук, тук-тук — но спишем это на нашу встречу… Ток крови… да тоже нормальный! Пот пахнет слабенько и правильно, но… Я слабосилок! Вымотавшийся слабосилок-иллюзор, а не целитель, и болезни бывают разные, хотя если я ничего не чую, с моим-то опытом, значит, она только начала развиваться, и в столице наверняка…

«Стоп! Стоп! — мысленно заорала я. — С ума сошла? Он — лорд де Молино, у него хватит влияния и денег на лучших целителей, для этого ему вовсе не нужна моя помощь!»

— Да отпусти же ты меня! — пропыхтел Тристан, отчаянно вырываясь из моих рук.

Мне нужна пауза. Мне очень-очень нужна пауза — слишком уж стремительно все происходит после моего отъезда из столицы!

Я замерла, глядя поверх плеча брата остановившимся взглядом. Высвободилась…

— Что такое? — Тристан нервно оглянулся.

— Инсссспектор! А идите-ка сюда!

Баррака дернулся — ага, не только он шипеть тут может! Вышло не хуже, чем у королевской кобры. Инспектор неспешно поднялся к нам…

— Добрый вечер, милорд!

— Добрый, инспектор. — ошарашенно пробормотал Тристан. — Могу я узнать, что случи…

Я простонародно ткнула пальцем в портрет на стене, походя едва не угодив братцу в глаз — Тристан отпрянул.

Отлично видный со ступенек, на стене над поворотом лестницы висел портрет статной длиннокосой блондинки — типичной северянки — в зеленом костюме для верховой езды.