Леди и война. Пепел моего сердца

   - Ты же не умеешь рисовать? Ну, мало ли... скажу, что тебе повредили руку. Сухожилие. И пальцы еще не восстановили подвижность. Но ты грамотный. И значит, будешь мне помогать здесь... приходят многие. Я один не справляюсь.

   Она пыталась уговорить Сержанта остаться в доме, но все-таки сдалась. И всю дорогу нервничала, в каждом встречном видя врага, но у дома градоправителя, где ныне располагался тот самый Комитет, вдруг успокоилась.

   Сержанта внутрь не пустили.

   Ждал. Злился. Едва не сорвался. Несколько раз подходил к дверям, но отступал не столько перед охраной - всего двое и оба слишком беспечны, чтобы представлять реальную опасность - сколько из понимания, что это убийство осложнит ситуацию.

   Меррон вернулась.

   - Все нормально... Терлак рад мне помочь в такой мелочи.

   Ложь. И она знает.

   Из Краухольда придется уйти раньше, чем Сержант предполагал.

   - Сам выписал...

   От желтоватых листов исходил отчетливый запах соленого сала, того, которое с чесноком и приправами. В углу виднелось жирное пятно.

   Похоже, голодали не везде, что было понятно.

   - Он вечером зайдет. В гости.

   Меррон, прежде чем бумаги отдать, не удержалась, понюхала.

   - Странное время. Все как будто сошли с ума, а я выздоровела не вовремя. Скажи, так везде?

   Сержант кивнул - почти. Мир и вправду обезумел, и в этом есть доля его вины.

   - Ясно. Ты... только не смотри ему в глаза, хорошо? Он этого не любит. И у тебя сейчас глаза странные. Не такие как раньше.

   Запыленное зеркало подтвердило, что Меррон права: с глазами явно было что-то не то. Сержант минуты полторы вглядывался, прежде чем понял: вокруг зрачка появилась рыжая кайма.

   Вот только этого ему не хватало!

   Впрочем, кровь по-прежнему была нормального красного цвета. Это успокоило.

   Спокойствия хватило на то, чтобы выдержать визит Терлака, который вел себя слишком уж по-хозяйски, явно демонстрируя, что именно ему решать, останется Сержант в этом доме или нет. Ублюдку нравилось нервировать Меррон.

   - Что ж, - сказал он перед тем, как уйти, - я не предвзят. И не осуждаю тебя, Марти. Надеюсь, твой друг сумеет объяснить тебе, что новый мир открыт для самых разных людей. Всего доброго.

   Прозвучало недобро.

   Этот человек и вправду не отступит. Он позволяет себе играть, но рано или поздно игра наскучит. Убить? Слишком на виду.

   Выждать.

   Подготовить лодку. Здешние тропы Сержанту знакомы, и вряд ли за прошедшие годы что-то сильно изменилось в известняковом лабиринте местных пещер.

   - Он... он принял тебя... нас за... за тех, которые... которым... вместе. Мужчина с мужчиной и... и что теперь обо мне думать станут? Он же не будет молчать.

   Ну вот, опять расстроилась из-за ерунды.

   Сержант хотел ее обнять, когда почувствовал, что вот-вот накатит. Нюх обострился. Зрение стало резким, болезненным. Исчезли полутени. Яркие цвета. Яркие запахи. Яркие, громкие звуки, которые даже не в доме - за его пределами. Слишком много.

   - Дар? С тобой все хорошо?

   Плохо. Очень плохо.

   Не должно быть так. Она ведь жива. Рядом. Держит за руку. Ледяные пальцы.

   - У тебя сейчас сердце остановится. Ложись немедленно, я...

   Стряхнул. Оттолкнул, кажется, слишком сильно. Что-то упало, разбилось. И запахов стало больше. Муть подступила к горлу, и Сержант сцепил зубы. Сглатывал часто.

   Добрался до чердака.

   Закрылся. Лег.

   Спазм шел за спазмом. Но терпимо. Звуки хуже. Мебель двигается. Звенит стекло. Шуршат крысы в подвале. Громыхает гром. Сержант видит разбитую электрическими сполохами линию грозового фронта. Белые засветы молний. И магнитные разрывы в полосах туч.

   Так не должно быть...

   ...но так было.

   Стонали ступеньки. Протяжно и мерзко заскрипела дверь.

   Нельзя!

   Безумная женщина не понимает, что творит.

   - Дар?

   Садится рядом. Берет за руку. Слушает пульс, который уже почти нормален.

   - Ух-ходи.

   Не слышит. Гладит волосы, шею, проводит ладонью по спине, и холод успокаивает. Так длится, наверное, вечность.

   Потом гроза добирается до Краухольда. Отпускает

   - Дня на три, - сказала Меррон, когда Сержант поднялся. - Тут всегда, если начинается, то надолго... из дому точно не выйдешь.

   Почему она не боялась? Не понимала, насколько опасно? Понимала. Сержант слышал ее боль, которую Меррон пыталась скрыть. Она и поднялась, неловко сгибаясь на левый бок, прижимая к нему локоть.

   - Ничего страшного. Неудачно встретилась со шкафом. Ушиб и... я сама с ним разберусь, ладно?

   Нет. Ребра были целы. Дышала она нормально, а опухоль спадет через пару дней, но от этого не легче. А если в следующий раз будет не шкаф? И не падение? Сломанная шея. Или позвоночник. Угол стола, проломивший висок... хрупкие кости под пергаментной кожей. Он видел, он знает, насколько легко убить человека.

   - Что с тобой происходит? Я знаю, что иногда травмы головы так сказываются, но... это же не твой вариант? Нет? И не падучая? Что-то совсем другое, и ты знаешь, что именно...

   Догадывается, хотя и сам не рад своей догадке, тем более, что вероятность ошибки велика.

   - Но мне не скажешь.

   Ветер скулил и пробовал стены на прочность.

   Море наверняка серое, свинцовое.