Леди не движется-2

«Стрелка на шестой батарее убили сразу. Пробоина, батарея замолчала первой, — рассказывал Кид. — Капитан отправил волонтера проверить, что случилось. И доложить. Разумеется, в скафандре. Волонтер Маккинби обнаружил мертвого стрелка и пробоину, но сама батарея была исправна. Тогда он занял место стрелка и открыл огонь по противнику. Дети принцев в этом плане — то, что надо. Их папам закон разрешает ставить боевое вооружение на личные яхты. Папы частенько берут подросших сыновей и отправляются куда-нибудь в хорошо замусоренную систему, где учат мальчиков стрелять. Тебе Макс рассказывал, как его учили. И Августа учили точно так же. Стрелять его обучили, а вот бояться — нет. И сорок две минуты, пока не подошли наши, он стрелял. За эти сорок две минуты диссида превратила крейсер в груду металлолома, покинуть башню Август не мог, и снимали его снаружи, через пробоину. Подойти вплотную спасатель не сумел. Выдвинули манипулятор — его заклинило. Спасатель тоже успел поймать несколько попаданий и был здорово побит. Выстрелили магнитную „кошку“, чтобы парень мог добраться по тросу, — она улетела вместе с пушкой. Ну что делать, объяснили, как двигаться в открытом космосе без страховки. Ближе всего к пробоине была лапа манипулятора: надо прыгнуть из пробоины на лапу и по ней уже доползти до корабля. На словах это легко, а в реальности — если с первого раза не попадешь, второго не будет. Нельзя оттолкнуться ни сильнее, ни слабее, надо рассчитать очень точно. И шестнадцатилетний мальчик, ни разу не тренировавшийся на такого рода перемещения, преодолел двадцать девять метров в открытом космосе и еще утащил с собой труп стрелка. У него бзик, такой, чисто аристократический, — тело погибшего надо отдать семье, для приличных похорон. Двадцать девять метров без намека на страховку — абсолютный рекорд на сегодняшний день. По совокупности заслуг он получил Большую Звезду».

Я вспоминала Сэнди и качала головой. Да, этот парень мог. То, что рассказал Кид, отлично дополняло и объясняло мое впечатление. Я интуитивно чувствовала в Сэнди мужчину, способного на подвиг. Подвиг без истерики. Совершил, потому что надо было, никого рядом не оказалось, взял и сделал.

«Теперь ты понимаешь, что он за человек, — мягко сказал Кид. — Я не знаю, что у вас за отношения, но, ты ведь понимаешь, мне докладывают — тебя видели с ним там, сям, на вахте вы болтаете часы напролет…»

Я покраснела и пробормотала, что нет никаких отношений, просто дружим. Наверное. Я сама не знаю, не спрашивала, мне кажется, что это дружба, а с его точки зрения, может, просто делать было нечего, вот и почесал языком с кем подвернулось. Кид пресек мой лепет взглядом. Очень добрым, понимающим взглядом. И я заткнулась.

Нам с Кидом было что вспомнить. Я не считала себя его любимицей, и те мелкие поблажки по режиму, которые он позволял, в действительности были доступны любому третьекурснику. А та история, которая определила наши роли, с учебой была связана косвенно. И если бы она выплыла наружу, Кид вряд ли отделался бы увольнением. За такие поступки наше гуманное государство судит и дает реальный срок. Но история не выплывет, я об этом позабочусь.

Кид очень сдержанно отнесся к известию, что я выскочила замуж за Макса ван ден Берга. Позже я поняла, что он испугался. Он-то знал, чего стоит Макс. Но понадеялся на лучшее. Лучшего не случилось, и через несколько месяцев я прибежала в его кабинет в больничной пижаме и без чипа — в том виде, в каком сумела удрать с Сонно, из-под бдительной опеки любящего мужа.

Когда меня спрашивают, почему я развелась с Максом, обычно отвечаю: не сошлись характерами, мне карьера была дороже семьи, не прижилась среди аристократии. Но какая причина была на самом деле, я не знаю. Забыла. Забыла в том самом кабинете Кида Тернера, после того, как, захлебываясь рыданиями, рассказала ему правду. Что было потом, я тоже не помню. Помню только результат. Кид сказал: «Делла, ты должна понимать — это не навсегда. Рано или поздно ты вспомнишь. Может быть, пройдет десять лет. Может быть, год. Будь готова, потому что правда всплывает в самый неподходящий момент, уж таково ее свойство. Если ты вспомнишь во время миссии — ты провалилась. Учитывай это».