Леди не движется

— Его вовсе нет. Точнее, он как бы есть, но там коммерческий груз. Зачем выгоду терять? Пассажиры потерпят, их ведь багаж, не чужой. Хотя что-то его с каждым разом все больше, думается, не только их, еще какая-то попутка едет. Кораблик старенький, долго не протянет, надо вынуть из него побольше.

Из самодельного отсека, образованного двумя следующими рядами, вывернула давешняя оркушка. Картинно оперлась на спинку сиденья, уставилась на меня любопытными черными глазами.

— Слышь, красава, — позвала она, — а ты че тут делаешь?

Тон у нее был вполне дружелюбный — если, конечно, знать, как у орков звучит дружелюбный тон. Я знала, поэтому не напряглась. А моя соседка возмутилась:

— Ширна Та! — воскликнула старушка. — Не приставай к приличным людям, сколько раз тебе повторять?!

— Да я че, баб Лиза, — оркушка даже сделала шажок назад, — я просто спросила. Че, спросить уже нельзя?

— Тебя зовут Ширна Та? — мягко спросила я. — Зови меня Деллой.

— О, круто, — согласилась оркушка.

— Ширна Та, у тебя бывает так, что ты находишься в одном городе, а надо срочно ехать в другой? Вот срочно, сию секунду, иначе опоздаешь.

— Натурально, бывает.

— Что ты тогда делаешь?

— Ну, попутку ловлю. А как иначе?

— И бывает по-всякому, верно? Бывает, что подвезут тебя на чистой машине, и всех хлопот — развлекать водителя беседой да бегать к автоматам за напитками для него. А бывает, что машина грязная, и водитель хам, да еще и пристает. Бывает?

— Натурально, бывает.

— Что ты делаешь, если попутка грязная?

— Натурально, еду. Ехать же надо. Это потому что у меня гражданства нет. Было бы гражданство, были бы деньги. Тогда б я покупала билет на маршрут и ехала бы как человечьи женщины. Но у тебя-то есть и гражданство, и деньги! Вон, одежда какая красивая. Почему и спрашиваю: зачем ты здесь-то летишь?

— У тебя нет денег, а у меня не было другой попутки, — ответила я.

Ширна Та застыла. Похлопала глазами, подняла руку в примиряющем жесте:

— Все, дошло. Натурально, без вариантов. Ну ладно, че, не скучай. На выходе проблемы будут — ты меня кликни, проблем живо не будет.

— Спасибо, Ширна Та. Скажи, у вас ведь вторая часть имени обозначает принадлежность к трибе?

— Натурально.

— Значит, ты из поместья «Хунн» на Большом Йорке.

— Натурально, — оживилась оркушка. — И они тоже, — она показала на своих спутников.

— Диргу Та знаешь?

— Ха! — воскликнула оркушка. — Она спрашивает, знаю ли я Диргу Та! Да еще бы я не знала Диргу Та! Сестра! — Она легонько стукнула себя в грудь полусжатым кулаком.

«Сестры» и «братья» по-орочьи означают вовсе не кровных родственников, а членов той же трибы. Родных братьев и сестер они называют «другой я» — потому что родились от тех же отца с матерью.

— Диргу Та убили, — спокойно сказала я.

Ширна Та застыла, широко распахнув глаза. Над рядом кресел показалось сразу четыре орочьих головы, а самый рослый выбрался в проход и встал за спиной Ширны Та.

— Как? — только и спросила она.

— Плохо, — ответила я. — У вас ведь бывает так, что два орка недовольны друг другом, и тогда они уходят подальше, где дерутся на ножах. Это единственный случай, когда орку разрешается нападать с оружием на орка. И за смерть в поединке не мстят. Так ведь, Ширна Та?

— Натурально, так, — ответил за нее орк.

— Тех, кто убил Диргу Та, было пятеро. Два человека и три орка. Ей не дали защитить себя с оружием и напали все вместе. Над ней надругались.

Орк зашипел.

— Надо отомстить, — деловито сказала Ширна Та.

— Люди уже мертвы. А орки сбежали. Полиция говорит, таких в базе данных нет. Наверное, дикие.

Ширна Та слушала, кивала, запоминала. Я протянула ей свою визитку:

— Ты знаешь, что такое «инквизитор»? Я работаю у инквизитора. И расследую убийство Дирги Та. Узнай у своих, что за дикие орки завелись на Танире, и скажи мне. И еще спроси, знал ли кто Диргу Та на Танире. Я спрашивала людей, люди говорят разное. Кто говорит, хорошо ей жилось, кто говорит — плохо. А я хочу найти и наказать тех, кто убил Диргу Та. Говорят, она была красоткой. Жила с мужем, ребеночка взять хотела, работала и налоги платила. Неправильно, что ее убили.

Ширна Та хмурилась и вертела в руках мою визитку. Здоровенный орк ответил за нее:

— Спросим. Если что узнаем, скажем. Пусть их посадят в тюрьму. В тюрьме не скроешь, за что сидишь. Если в тюрьме будет еще хоть один орк, любой, их убьют. Мы все так поступаем, даже если мстят не за нашу сестру. А если орк отомстит за чужую сестру, то братья той сестры будут пасти сестер того орка. Так принято.

Я кивнула.

Орки вернулись к себе, а старушка покачала головой:

— Ай-ай-ай, хорошую оркушку убили.

— Вы и ее знали?