Леди обручена

В голосе мужчины отчетливо прозвучала угроза, которая, впрочем, не слишком-то и впечатлила цыганскую красавицу. Так продолжала легкомысленно улыбаться.

— Ручку позолотить не попрошу. На этот раз. Вы и так раскошелитесь. Дайте-ка мне руки.

Я стянула перчатку и протянула цыганке ладонь, молодая женщина вглядывалась в рисунок на коже с вниманием, тщанием… Даже если бы до этого момента я и сомневалась в том, что ведьма способна прочесть по руке судьбу, то теперь бы уж точно поверила.

Налюбовавшись на мою ладонь, Шанта принялась за его милость. И вот ему времени цыганская колдунья уделила куда больше. Несколько раз она даже принималась что-то бормотать на своем гортанном языке под нос, но быстро смолкала.

Потом ещё с четверть часа Шанта размышляла.

— Сложную задачу ты мне подкинул, Николас… С одной стороны, черная тень, что легла на тебя… Она могущественна и губит всех женщин, с которыми ты связываешь судьбу свою… С другой стороны, твой шустрый племянник прав, эта девушка так же мертва, как и жива.

Создатель всемогущий… Откуда только ей стало известно про то, что именно мистер Уиллоби предложил его милости жениться на мне?

— На тебе наше проклятие, сильное, цыганское, гаджо… Но и чары дивных сильны… Я говорю тебе, женись на ней. И тебе, красавица, скажу, стань ему женой. Прежде я видела рядом с тобою его племянника, но судьба переменчива, и теперь я вижу, что мой родич может стать отцом твоих детей. Проклятие не исчезнет, но здесь оно станет бессильным.

Я выдохнула с нескрываемым облегчением и покосилась на вмиг посерьезневшего лорда Дарроу. Пришло время узнать цену совету цыганки.

— Что ты попросишь теперь, Шанта? — спросил мужчина ведьму.

Та сперва посмотрела на меня, потом на его милость.

— Старшее дитя твоей крови, Николас.

Мне стало дурно. Ровно так, как говорила няня… Пусть колдунья и предрекла мне троих детей, я вовсе не желала отдать одного из них в табор, к этому дикому, бродячему народу.

— Шанта! — гневно воскликнул мужчина.

Мне на секунду показалось, что сейчас он убьет цыганку своими руками и даже испугалась за ее жизнь.

Но сама ведьма не дрогнула. Так и продолжила сидеть невозмутимо в ворохе ярких юбок.

— Уймись, Николас. Сделка есть сделка. Я буду присутствовать, когда это дитя появится на свет. И дам ему второе имя, наше, цыганское, и стану учить твоего ребенка нашей науке и нашим обычаям, а ты не станешь мешать, гаджо, — говорила женщина спокойно и размеренно. — Лачи ушла из табора, чтобы родить тебя, теперь пришел черед нашему народу получить свою кровь.

При упоминании матери-цыганки лорд Дарроу словно бы сник, примиряясь с ужасающей платой. А вот я не знала… не знала, как быть. Возможно, лучше отказаться? Если я не рожу ребенка от его милости, то некого будет и отдавать Шанте, верно?

— Не бледней так, красавица, — заметила мое смятение колдунья. — Я не отниму твое дитя, я не настолько глупа и жестока и не стану разлучать дитя с родной матерью. Но воспитывать его я стану наравне с вами, кровными родителями. А вы… вы сами увидите, что только так и будет правильно.

Что же… Если так, то все не так уж и страшно, я не потеряю своего сына. Пусть и дурно, если наследника старинного рода станут воспитывать цыгане. Но лучше уж так, чем совсем его лишиться. Мысли о том, что бы просто отказать цыганке у меня даже не возникло.

— И ты думаешь, Шанта, будто гаджо усвоит вашу науку? — недоверчиво протянул его милость, понемногу успокаиваясь. — Помнится, мне она так и не далась.

Ведьма весело рассмеялась и заявила:

— В том-то и дело: твоим первенцем будет дитя нашей крови, цыганской. И это дитя будет рваться в табор. Пусть сейчас ты не веришь, но потом… увидишь сам.

Его милость вздохнул, поднялся на ноги и помог подняться мне. Больше нам нечего было делать в таборе. И прощаться лорд Дарроу почему-то не стал. Вероятно, мысль даже о том, что старшего ребенка придется делить с цыганами, приводила его в ярость.

Когда мы с его милостью вышли наружу, ведьма крикнула вслед:

— Ты отдал не все долги, Николас. Она не оставит тебя в покое, помни.

На мгновение лорд сбился с шага и откликнулся:

— Я знаю.

Почему-то мне сразу вспомнилась леди Уайтберри и ее воспитанница, которой помогла бежать наивная мисс Оуэн. Судя по выражению лица вельможи, он тоже подумал об этой даме.

Уже у самой кареты мужчина спросил:

— И сколько же детей вам напророчила Шанта?

Пожав плечами, ответила:

— Троих.

Похоже, такой ответ более-менее устроил вельможу.

— Что же, есть надежда, что хотя бы двух оставшихся не коснется злосчастное наследие народа моей матери…

Похоже, теперь — то вопрос о нашей будущей свадьбе считался решенным. О чем мы и сообщили мистеру Уиллоби и мистеру Оуэну по возвращению. Молодые люди были искренне счастливы за меня и своего дядю и от всей души порадовались нашей грядущей помолвке. Миссис Чавенсворт также просияла, и тут же принялась раздавать указания по поводу организации празднования.

Я же лишь жалела, что, вероятнее всего, мои родные не выкажут той же радости, что и племянники лорда Дарроу.