Леди-пират

Капитан открыл ящик письменного стола, достал оттуда по очереди нефритовый кулон, подвеску с изумрудом, последним — распечатанный конверт, выложил это все на инкрустированную столешницу, подтолкнул к Мери и спросил:

— Может быть, ты это ищешь?

Мери кивнула.

— Знаешь, что я думаю, Оливье?

Она не ответила, но ужаснулась внезапно пришедшей ей в голову догадке. А Форбен встал и, подойдя к ней, небрежно уселся на край стола, глядя на Мери сверху вниз и подавляя своими внушительными ростом и статью. Пауза становилась невыносимой.

Насладившись испугом Мери, капитан, отчетливо выговаривая каждое слово, произнес:

— Я думаю, что ты лжешь.

Он быстро выхватил из ножен, прицепленных к поясу, шпагу и приставил острие к шее Мери, прямо под подбородком, таким образом даже и приподняв его немножко. Взгляды капитана и его жертвы встретились, и Форбен с удивлением прочитал в глазах Оливье не испуг, но вызов. А Мери вспомнила точно такую же сцену, исход которой оказался очень-очень приятным, и возможность повторения подобного ее опьяняла, тем более что Форбен волновал девушку куда больше, чем хозяйка-любовница.

— Распусти шнурки на рубашке!

Мери, ничуть не удивленная, повиновалась: тот, кто щупал ее грудь, когда обыскивал и снимал украшения, — тот и рассказал о своем открытии капитану.

Форбен осмотрел ее, провел острием шпаги от горла до стягивавшего грудь бандажа, потом стал медленно водить вокруг придавленных тканью бугорков.

— Ну и как? Думаю, не слишком удобно тебе в этом…

— Уж поудобнее, чем с этим, месье! — усмехнулась она, непринужденным движением указав на оружие.

Форбен отвел шпагу в сторону, улыбнулся. Снова повисла пауза, они рассматривали друг друга, и пространство заполнялось все возрастающей напряженностью желания, которое оба излучали чуть ли не каждой клеткой.

В дверь постучали. Ни Форбен, ни его пленница не пошевелились и не ответили: они были не в состоянии разрушить колдовство, сковавшее их тела.

Однако Левассёр весьма раздраженным тоном вернул капитана к действительности — то есть к управлению кораблем:

— Капитан, берег показался.

— Сейчас приду! — крикнул он в ответ, вложил шпагу в ножны, спрыгнул со стола и вплотную приблизился к Мери: — Одевайтесь, мадам!

Мери принялась дрожащими пальцами связывать шнурки, а Клод де Форбен обошел ее кресло и шепнул в самое ухо:

— Никто, кроме меня и Корнеля, не знает. Вы правильно сделали, мадам де Мортфонтен, что сбежали после разоблачения. И не бойтесь ничего: господин де Поншартрен отблагодарит вас за ваш боевой дух.

Первой реакцией стало изумление, но оно тут же и угасло от поцелуя, которым капитан слегка коснулся ее губ, прежде чем покинуть каюту, осталось только головокружительное ощущение счастья, какого Мери еще в жизни не испытывала.

Вот только расслабляться было не время! Девушка довольно быстро опомнилась, оценила сложившуюся ситуацию и задумалась о том, как поступила бы сейчас Эмма. Мысль эта вызвала у Мери улыбку. Да конечно же, пусть видят в ней ту, кого хотят видеть! От этого ничего не будет, кроме сплошной выгоды! Что же до того, как Эмма отнесется к ней самой после всего, то нет никаких оснований сомневаться: Эмма ее поймет!

Мери собрала с письменного стола капитана свое барахлишко, вернула все по местам, вышла из каюты и, чтобы не мешать матросам, облокотилась на леер и стала пересчитывать барашков, бегущих вдоль лазурных волн по прихоти ласкового бриза. Французский берег приближался медленно, и Мери сосредоточила внимание на маневрах фрегата, но видела только чудесную картину — матросов, хлопочущих на мачтах и на всех палубах.

Стоило миновать узкий вход в гавань, как показались крепостные стены Бреста. Рейд был переполнен: здесь стояли суда всех водоизмещений. «Жемчужина» направилась к той части порта, где строили, вооружали и ремонтировали корабли французского военного флота. Здесь же были оборудованы причал и стоянка для таких судов.

Помимо «Жемчужины» в эскадру Форбена входило еще два корабля, и оба они, по примеру флагмана, собирались сейчас пришвартоваться и встать на якорь. Клод де Форбен вернулся из двухмесячного плавания и намеревался пробыть в военном порту пару недель, чтобы обеспечить себя на будущее продовольствием и боеприпасами.