Леди-плутовка

Но именно запах в утренней комнате подкрепил ее решение купить дом. От нагретых солнцем подоконников шел чуть затхлый запах, от которого в душе словно прозвенел крохотный колокольчик. Так пахли деревянные панели в коридоре дома ее деда и бабки. Они давно умерли, но при жизни искренне любили внучку и были неизменно добры к ней в ее редкие визиты.

Изабел отвела Люси подальше от Нэша и спросила:

– Что ты думаешь о доме? Он тебе нравится?

– Да, если нравится вам, – улыбнулась Люси. Торчащие из-под капора волосы обрамляли ее лицо золотистым гало. – Он очень красивый.

– А если мне не понравится? – допытывалась Изабел. – Ты бы захотела здесь жить?

– О нет! – Голубые глаза широко раскрылись: – О нет! Я не могла бы жить в месте, которое тебе не по душе.

«Живешь же сейчас», – подумала Изабел, но вслух ничего не сказала. Люси зависела от нее во всем, особенно в деньгах, и это делало ее уязвимой. Изабел не должна требовать от нее высказывать свое мнение, потому что Люси боялась ей не угодить.

– Тогда беги наверх и дай мне знать, нашла ли ты спальню себе по вкусу.

Пока Люси осматривала комнаты наверху, Изабел спустилась в цокольный этаж, где были расположены кухня и комнаты слуг, а также подвал для угля, кладовая и буфетная. Для всего хватало места. В высокие окна и сквозь стеклянную крышу проникало много света. Кроме того, в кухне была большая и современная плита.

Да. Этот дом ей подходит. Тот, что на Рассел-сквер, более фешенебельный, более элегантный, более просторный, но подходит именно этот: крепкий, аккуратный, вдвое меньше ее нынешнего дома. Можно уволить ливрейных лакеев, которых Эндрю находил такими необходимыми, и избавиться от армии горничных. Она попросит Селби остаться ее дворецким и произведет лучшую горничную – Полли Энн, конечно, – в экономки, а Селеста по-прежнему будет ее личной горничной.

А самой Изабел останется делать… что?

Она поколебалась, стоя одной ногой на лестнице для слуг, а второй – на полу первого этажа.

Она, разумеется, продаст дом на Ломбард-стрит, как только увезет оттуда свои вещи, но, может, Нэш продаст его с мебелью, если покупатели захотят ее купить?

Как только она устроится здесь – ведь Бедфорд-сквер ближе к Боу-стрит, чем ее старый дом, – Каллум сможет чаще навещать ее.

Хотела ли она этого? И станет ли он отныне частью ее жизни? Казалось, только преступление свело их. Удержит ли их вместе одно лишь уважение, одна лишь симпатия?

Сегодня утром она поехала на Боу-стрит, чтобы увидеть его, и теперь жалела о том, что не сдержала порыв. В обществе считали, что это мужчина должен добиваться женщины, а не наоборот.

Закончив обход цокольного этажа, она встретилась с Люси, которая нашла себе подходящую спальню, а затем отыскала Нэша. Он, очевидно, был счастлив, что она не привезла Бринли, и вообще относился к ней более снисходительно, чем в прошлый раз. Мудрый человек. В Лондоне полно агентов по продаже домов, и если бы Нэш стал задирать нос, она бы просто нашла другого.

– Я решила купить этот дом, – сообщила ему Изабел и назвала сумму, которую была готова заплатить. – Вы будете вести переговоры с хозяевами, мистер Нэш. Убедите их, что они должны продать дом, а не сдать внаем.

– Этим займетесь вы и мистер Нэш, а что буду делать я? – лукаво спросила Люси.

– Сегодня ты будешь повсюду сопровождать меня, – улыбнулась Изабел. – Светские дамы должны соблюдать правила этикета и приличия.

Сейчас именно это она и чувствовала: необходимость соблюдать приличия. Тайны старого дома осели мусором в душе. Этот же дом, пропитанный солнцем и туманом, словно принял ее в свои объятия.

И напоминал о мужчине, который с некоторых пор жил в ее мыслях. Но она, как светская дама, не могла позволить себе произнести его имя.

Батлер оказался прав: в кармане у Фокса лежала записка от леди Изабел – несколько поспешно нацарапанных строк, которые она написала, поняв, что Каллума нет в суде.

«Сегодня собираюсь посмотреть дом на Бедфорд-сквер. Не проводишь меня?

И.».

Только «И.», словно он должен был обязательно узнать, от кого записка. И он узнал. Короткое письмо было таким знакомым и обыденным, что подействовало на него как ведро ледяной воды в лицо. Она хотела, чтобы он взглянул на новый дом вместе с ней? Хотела видеть его в своем мире?

Он сказал, что она не может привести его в свой круг, но теперь Изабел изменяет свой мир и, возможно, все-таки найдет в нем место для него.

Днем он наконец сумел найти время, чтобы отправиться на Ломбард-стрит с запиской в одном кармане и наперстком – в другом. Поднял дверной молоток, постучал, и на пороге тут же выросла тощая фигура дворецкого Изабел.

– Офицер Дженкс! Добрый день!

– Ее милость прислала мне записку, а я сам принес ответ.

– Ее милости нет дома.

Каллум прищурился:

– Ее милости нет дома потому, что она не желает спуститься вниз и встретить гостя? Или ее действительно нет дома?

Уголок губ Селби дернулся: