Леди-плутовка

– Да, немного. Так что, когда увидела весь этот спектакль, она спросила, в чем дело, взглянула на картину и сказала, что тут нет никакого воровства, потому что только вчера навестила герцога и видела оригинал в его кабинете. А если бы картина была украдена, он наверняка обратился бы в полицию.

– Смело, – пробормотал Каллум. – Очень смело. Интересно, она действительно вчера была у герцога?

Почему она туда поехала? Оставила ночью какую-то улику? Инструменты и веревка, брошенные под окном, ни на кого не могли указать. Неужели было что-то еще?

– Скоро все выяснится, потому что Фокс послал к герцогу полицейского, чтобы тот подтвердил слова леди. Если картина все еще у Ардмора, мне разрешат уйти.

– Но в таком случае как вы объясните штамп?

– Виноват, – пробормотал художник с благочестивым видом. – Глупо было с моей стороны создать столь совершенную копию. Написав картину, я решил поставить на ней нечто вроде штампа, как обычно делают коллекционеры. Как художник, я видел много картин, принадлежавших герцогу Ардмору, который отдавал их на выставки в музеи и галереи.

– Что же, вполне правдоподобная история, – согласился Каллум.

– Интересно, что будет, если герцог скажет, что картина все-таки украдена, – лениво заметил Батлер.

– Не скажет. Если у него нет Боттичелли, ему будет нечем платить долги Анджелесу. Хотя это его личное дело, о сделке знает весь Лондон.

Сказав это, он почему-то сразу успокоился.

Возможно, Анджелес распространял информацию о своих должниках, чтобы те уж точно платили долги. Так или иначе, все знали, что герцог не может позволить себе потерять Боттичелли, и это обстоятельство спасет их глупую полуночную вылазку. Более того, спасет Ардмора, хотя он об этом не знает, а заодно – репутацию Эндрю Морроу и брачные перспективы Люси Уоллес.

Так или иначе, это была хорошая ночная работа, а потом – еще лучшее ночное наслаждение.

– Картины в обмен на долги, – удивился Батлер. – Идея мне нравится. Сумей я продать свои картины, мне бы все было нипочем. И Анжелика с нашими дочерьми оказалась бы здесь с первым же пароходом, пересекающим Атлантику!

– Вне всякого сомнения, вы бы так и сделали. Хотя почему вы представили Королевской академии копию, а не оригинальную работу?

Батлер выпрямился. Даже сидя, он казался великаном, поэтому заслужил несколько нервных взглядов от столпившихся в зале трусливых снобов.

– Думаете, мужчина вроде меня, большой и темнокожий, привлечет внимание? Нет, известные художники меня не замечают. И делают это намеренно. Как только человек немного вырывается вперед, он старается ударить каблуком в лоб бегущего следом. Еще лучше, если этот второй имеет не тот цвет кожи, акцент или живет не в той части Лондона.

– Вы правы, и мне очень жаль, – вздохнул Каллум. – Чертовски жаль. Вы представили копию потому, что знали: Боттичелли они не отвергнут. И может, даже заинтересуются, кто это такой хороший копиист.

Едва заметный кивок.

– Знаю, вы в моих оценках не нуждаетесь, – продолжал Каллум. – Но я в жизни не видел такой прекрасной картины. Фокс вас оправдает. Если хотите, я останусь здесь, пока вас не отпустят.

Уголок рта Батлера чуть приподнялся, так что усы забавно шевельнулись:

– Все в порядке. Идите по своим делам. Как вы сказали, меня оправдают. Нужно только дождаться записки от герцога или самого герцога.

Его, кажется, осенило:

– Надеюсь, это будет сам герцог. Хотел бы я, чтобы он взглянул на мою работу!

Каллум кивнул:

– Вы храбрый человек, Батлер!

Тот бросил мрачный взгляд на исполненных подозрения художников, которые его сюда приволокли:

– Офицер Дженкс, я тот, кем обязан быть.

Глава 14

На встречу с Нэшем Изабел взяла с собой Люси. Они поехали на Бедфорд-сквер в надежде, что дом им понравится. Она передала Нэшу, что приедет около полудня, до того как нанесет ряд визитов.

Дом понравился ей с первого взгляда: серый кирпич, три этажа, дверь обрамлена декоративным камнем, слуховые окна под скатом крыши, крытой сланцевым шифером. Тротуар перед домом широкий и чистый, ветви деревьев свешивались через ограду сквера… И… и кажется, она слышит птичьи трели? Здесь? Посреди Лондона?

Листья шептали «да».

На скамейке в сквере сидела гувернантка с коляской. Девочка лет девяти гонялась за бабочкой.

Изабел старалась сохранять бесстрастный вид, но в душе хотела этот дом с совершенно незнакомой яростной жаждой.

– Мне хотелось бы увидеть комнаты, – попросила она сдержанно.

Дверной молоток сняли, мебель была продана, слуг распустили и дом заперли.

Изабел постукивала ногой по ступеньке крыльца: так не терпелось войти, но Нэш долго возился с ключами в поисках нужного.

Внутри все было так, как она представляла. Да, лепнина была местами повреждена и краску следовало обновить, но комнаты первого этажа оказались просторными, деревянные панели – красивыми, полы в вестибюле – мраморными, а в коридоре и комнатах – паркетными.