Леди в озере

Правда, добиться этого ей будет труднее, чем ему. И хотя она ясно видела сияющую цель, путь оставался темен. Как нелепо. Ей только что сказали, что она не может быть даже репортером криминальной хроники, освещающим ночную работу копов, что «Стар» никогда не наймет ее. Однако она похожа на Клео Шервуд. Если хотела чего-то по-настоящему, добивалась этого. Хотела Аллана Дерста и соблазнила его точно так же, как он соблазнил ее. Хотела Милтона и респектабельности, которую сулил брак с ним после того, как Дерст оставил ее, лишив девственности и едва не погубив. Хотела ребенка. А потом захотела свободы. Возможно, в тридцать семь и поздновато начинать, но то, чего она хочет, все же нельзя назвать невозможным. В конце концов, есть же… Да хотя бы Бабушка Мозес[123]… Господи, должен же быть кто-то помимо Бабушки Мозес!

* * *

Когда Мэдди вернулась в редакцию, атмосфера на пятом этаже была напряженной; необычно после сдачи номера в печать.

– Что происходит? – спросила она одного из посыльных.

– У здания суда стреляли, – ответил он. – Когда судья должен был предъявить обвинение парню, который сознался в убийстве Леди в озере.

Она использовала это выражение в своем утреннем материале, и вот оно уже прижилось, уже увековечено. Она и думать забыла, что украла его у патологоана тома.

– Как?

– Парня подстрелили, когда он вышел из полицейской машины перед боковым входом.

– Убит? – Она ощутила странное сочувствие к этому мужчине, который проводил ее до такси и сравнил Клео Шервуд со стихотворением.

Но тут она вспомнила, что он убил ее.

– В операционной. Сведений о его состоянии еще не поступало.

– А кто подстрелил?

– Отец Клео Шервуд.

Мэдди взяла блокнот и отправилась на Очентороли-Террас. Потрясенная миссис Шервуд впустила ее в квартиру, рыдая. В течение последних двенадцати часов тайна смерти дочери оказалась раскрыта, но затем муж совершил глупость, попытавшись отомстить. Дочь погибла, а теперь еще и мужа посадят в тюрьму, притом, возможно, по обвинению в убийстве.

Мэдди подошла к Кэлу Уиксу около восьми вечера, зная, что к этому времени он уже поужинал.

– Кто-нибудь уже говорил с матерью?

– С какой?

– С Мервой Шервуд. Матерью Клео. – Кэл явно ничего не понимал. – Ее муж – отец Клео – был арестован за попытку застрелить убийцу. Родители, – добавила она, – предпочитали называть дочь именем, которое дали при рождении, – Юнеттой.

– Когда туда явился наш репортер, никого не было дома. Скорее всего, скрываются у кого-то из родни.

– Я разговаривала с ней. Прежде уже была в их квартире – в нерабочее время. Я была так заинтригована смертью Клео и не переставала думать, что у этой загадки должен быть ответ. Похоже, теперь он есть.

– Делали заметки?

– Да.

– Отдайте обработчику.

– Но я же здесь, а времени еще…

– Отдайте обработчику. Не беспокойтесь, авторство укажем.

– Не беспокоюсь. Но я обещала ее матери, что материал напишу сама. Получите мои записи только со мной в комплекте.

Хотя она не могла написать всего, что ей было известно о Клео, она могла рассказать историю ее матери. Женщины, которая потеряла дочь, а теперь потеряет и мужа. Женщины, чей стенной шкаф полон красивой одежды, но она понятия не имеет, как она досталась дочери. Мэдди могла рассказать о ясновидящей и о ее непонятных видениях, где фигурировали зеленое и желтое. Об официантке, которая знала Клео по работе «У Вернера». Материал здорово сократили: «Это же всего лишь боковая колонка, в конце-то концов», – сказали ей, но она настояла, чтобы осталось упоминание о перешитых вещах на проволочных вешалках «ИЗ Клинерз». Пусть Изикиел Тэйлор знает, что кому-то известны его секреты.

Сентябрь 1966 года

Как ни жарка погода – а в 1966 году она была очень жаркой, – сентябрь всегда будет началом осени, а осень всегда будет настоящим началом года. Мать Мэдди полагала, что блудная дочь вернется в дом Моргенштернов на Рош ха-Шана и Йом-Киппур. Мэдди усмехалась, вспоминая, как она годами боролась за то, чтобы праздничные обеды проходили в ее доме, а не в доме матери, как настойчиво создавала собственные традиции, как шокирована была мать ее рецептом харосет[124] для прошлогоднего Седер Песах, с инжиром и финиками[125]. Теперь все это казалось таким неважным.

Первичные выборы прошли за два дня до Рош ха-Шана, и Мэдди вызвалась печатать их результаты. Скромная работа, такая же скромная, как та, которую она продолжала делать каждый день, несмотря на свою «сенсацию». Печатала итоги голосования, но ее проворные пальцы на секунду остановились, когда настало время вводить результаты выборов от четвертого округа. Больше всего голосов получил новичок, Кларенс Митчелл Третий, но второй стала Верна Уэлкам. Изикиел Тэйлор пришел четвертым, сильно отстав.