Леди Волдеморт (СИ)

— Клянусь, что до шестнадцатого апреля тысяча девятьсот девяносто восьмого года ни один маг, работающий на меня, как и лично я, не тронет Гермиону Грейнджер. После, девочка, решай, на чьей ты стороне, — огрызнулся маг.

Дамблдор исчез с хлопком, а Гермиона выдохнула. Посмотрев на Тома, увидела искреннюю улыбку, и парень резко притянул её к себе для поцелуя.

— Я хочу тебя, Гермиона. Очень хочу, — шептал слизеринец прямо в губы.

— Как и я тебя, Том, — адреналин разбушевался в крови волшебницы.

— Я могу считать это согласием?

— Можешь.

Парень зарычал, крепко обнял ведьму и аппарировал прямо в Хогсмид. Взяв за руку, быстрым шагом направился в зáмок. Они не шли, а летели.

Ворвавшись в комнату, Том прижал Гермиону к стене и страстно поцеловал. Они раздевали друг друга быстро, не заботясь о сохранности вещей. До кровати дошли обнажёнными, и Том повалил слизеринку на мягкий матрас. Внезапно его поцелуи стали нежными, и Гермиона прикрыла глаза от истомы. Он легонько укусил её за шейку, где на утро останется след. Посмотрев на упругую грудь, пришёл в восторг. Он целовал девушек и с большей грудью, но именно грудная клетка этой ведьмы учащённо двигалась из-за любви к нему, а не только желания.

Реддл нежно поцеловал правый сосок груди, пока играл пальцами с левым, а затем укусил его, одновременно ущипнув правый. Гермиона застонала и выгнулась в спине. Парень искусно вылизывал сосочки, а потом опустился ниже.

— Это такая мода, чтобы лобок был голым? — прошептал куда-то в животик парень.

— Д-дааа, — выдохнула волшебница, почувствовав язык на клиторе.

Том вдыхал запах её возбуждения и приходил в восторг. Она пахла совершенством, похотью, желанием, любовью и невинностью. Она принадлежала ему и только ему.

Покружив вокруг бугорка языком, Том резко припал губами к дырочке, проталкивая пальцы. Гермиона вскрикнула, обхватила ногами его голову, вцепилась пальцами в волосы и прижалась к нему ещё сильнее. Реддл не протестовал, а только усиленно начал работать языком и губами, доводя девушку до крышесносного оргазма.

Как только Гермиона кончила, то ослабила хватку, пытаясь отдышаться. Том приподнялся на руках, поцеловал шею ведьмы и сразу почувствовал руку на члене.

— Он огромный, но я тебя хочу.

— В первый раз ты можешь не почувствовать наслаждения, но обещаю, что во второй раз ты точно дойдёшь до оргазма, посильнее того, что был минуту назад.

Не давая возможности что-то сказать, Том накрыл её губы своими, и волшебница почувствовала собственный вкус на самых опасных губах в мире. Слизеринец резко толкнулся, и Гермиона промычала от боли, вцепившись пальцами в плечи парня. Он не желал мучить её, зная, что желания она уже не почувствует. Поскольку юноша был очень возбуждён, то двигаться решил быстро, чтобы оргазм не заставил себя ждать.

От боли девушка закрыла глаза и вскоре почувствовала семя Тома внутри себя. Ему не нужно было много времени, слишком долго и так воздерживался. Выйдя из лона Грейнджер, Том перевернул её на бок и прижался со спины.

— Обещаю, в следующий раз всё будет иначе.

Гермиона не ответила, а только прижалась сильнее спиной и погрузилась в спасительный сон. Том наблюдал за своей девочкой и улыбался. Он был счастлив, но пока она крепко спит, нужно кое-что сделать.

Набросив брюки и рубашку, взяв пакет с неизвестным содержимым, староста школы побрёл к покоям профессора Слизнорта. На часах была полночь, но он знал, что декан не спит. Он постучал, и дверь мгновенно открылась.

— Том?

— У меня к Вам конфиденциальный разговор.

— Проходите, — Гораций закрыл за юношей дверь. — Что-то случилось?

— Профессор, я не могу больше ни к кому подойти с этим вопросом. Кстати, это Вам, — он притянул пакет, в котором были бутылка красного вина и ананас. — Это от нас с Гермионой, и я хочу, чтобы Вы поняли, что подарок был куплен до случившегося. Это не входило в наши планы.

— Вы меня пугаете, Том, — шутил декан, забирая пакет и удовлетворённо вынимая содержимое.

— Мне нужно два зелья: заживляющее и противозачаточное.

Гораций посмотрел на Тома, и в его глазах полыхнул огонёк теплоты.

— Я рад, что Вы обрели ту, кто Вас полюбил. Рад, что Вы больше не одиноки, но ведь она уйдёт на много лет от Вас.

— Я буду ждать. И только ей решать: остаться со мной после или нет.

— Понимаю Вас, Том. Знаете, я решил, что когда она уйдёт, я заблокирую до определённого времени о ней воспоминания. Я слишком много узнал. А Вы?

— Никогда. Эти воспоминания будут греть мне душу.

Гораций по-доброму улыбнулся, подошёл к какому-то шкафчику и извлёк несколько зелий. Одно зелье было жёлтого цвета, а второе — красного. И красного он дал ещё пять флакончиков.

— Чтоб не бегать постоянно.

— Благодарю. Это наш очередной секрет, ведь так?

— Конечно, мой мальчик.

— Спокойной ночи, профессор.

— Спокойной ночи, Том.