Ледяная княжна

– Не стану скрывать, ты – единственная, которая прошла обряд так поздно, да еще и без подготовки, и осталась жива. И я не планировала проводить тебя через него. – Нурея положила прохладную ладонь на мою руку и сжала. – Поверь, я бы не простила себе, случись что с тобой. Но… весь твой путь стал подготовкой к обряду. Схватка с некромантом, битва с льолдами, даже… гм, ну ты поняла… Все это позволило тебе пройти Даръэсте. И лучше было это сделать сейчас, когда есть время, чем… – Она замолчала, взгляд сделался отстраненным.

Я вежливо кашлянула.

– Ох, нам же пора! – встрепенулась Нурея. – Опоздаем.

Фраза так и осталась незаконченной, как и наш разговор.

Она вошла практически беззвучно, но ему не нужны были глаза, чтобы почувствовать ее присутствие. Ощутить, как изменился воздух в комнате, и в нем запахло морозной свежестью.

Он не поменял позы, и рука продолжала все так же водить бруском по лезвию меча, но плавный ход его мыслей был нарушен. И воин в нем сейчас недоумевал: пришла сама к нему в комнату? Зачем?

Хотя чему он удивляется? Для ледяной нет ничего зазорного заглянуть в комнату вассала своей сестры.

– Сидишь? – В голосе гостьи явственно слышалось раздражение. – А знаешь, куда и зачем уехала твоя госпожа?

Теперь раздражение сменилось насмешкой. Хасар не прервал своего занятия, хотя внутри все заныло от нехорошего предчувствия. Надо было напроситься и поехать с ней. Надо было.

У него оставались еще пара десятков взмахов до того, как разразится гроза и ледяная выплеснет накопившееся в ней напряжение.

– В Ларгард. По делам леди Нуреи, – спокойно ответил он, все так же не поднимая глаз.

– По делам, – передразнила его Лазарита, отлипая от дверного косяка и делая шаг к кровати. Теперь она стояла прямо перед ним, и делать вид, что ему все равно, становилось все труднее.

– Глупенький, наивный южанин, – ледяная храбрилась, но он чувствовал, что за насмешкой скрывается страх, – сидишь и ничего не знаешь. А если она не вернется? Или вернется, но не она?

– Говори! – то ли попросил, то ли приказал Хасар. В лезвии клинка отражались, множась и переплетаясь, комната, тоненькая фигурка ледяной и его рука, нерешительно занесенная над лезвием.

– Легко сказать, – вздохнула Лазарита, наматывая кончик косы на палец. Молчаливый и спокойный южанин одновременно раздражал своим хладнокровием и… никак не хотел выходить у нее из головы. Вот и сейчас, не находя себе места от беспокойства за Айрин, она почему-то пошла именно к нему. – Бабушка хочет провести ее через Даръэсте. А, – махнула она рукой, заметив его непонимающий взгляд, – ты же ничего не знаешь. Даръэсте – ритуал памяти. Видишь ли, чистый, неиспользованный дар сейчас большая редкость. В основном ледяная оказывается хозяйкой подержанного дара и наследницей памяти его владельцев. Немного утомительно, да? – Она состроила недовольную гримасу.

– Ты помнишь все, что делали ледяные до тебя? – уточнил Хасар.

– Слава Трехликому, не всех, а только тех, кто владел даром до тебя. У меня, например, было пятеро. Я год с ними примирялась. Поначалу они пытались диктовать, что делать, куда ходить. Никак не хотели смириться с тем, что от них осталась лишь память. Потом привыкла. Но мне было тринадцать! Я сама еще была ребенком, и, поверь, не все переносят это так легко.

Хасар напрягся. Выражение его лица не изменилось, он мастерски владел собой, но внутри нарастали тревога и раздражение.

Айрин могла бы предупредить, попросить поддержки, совета! Или ее использовали втемную?

Рука снова потянулась провести бруском по лезвию.

Вжик. Проклятые ледяные с их тайнами!

Вжик. Ритуал опасен, а они используют его чуть ли не сразу.

Вжик. Похоже, им нужна еще одна ледяная, а живая, но без дара Айрин их не устраивает.

– А если Даръэсте провести позже? – задал он вопрос и замер, ожидая ответа.

– А если попробовать стать стражем? – парировала Лазарита, складывая руки на груди.

Гроза приближалась, и уже явственно доносились раскаты грома. В комнате посвежело.

– Ты знаешь, – произнес он, убирая брусок в карман и кладя руки на лезвие меча.

– Лаккери рассказал. Говорит, ты просил его с тобой позаниматься.

– Он согласился.

– Месяц! – выдохнула ледяная, и Хасар отдернул пальцы от налившегося холодом меча. – Ты понимаешь, что до игр не год, не полтора года, а месяц!

Он не ответил.

– Ты просто сдохнешь. На потеху всем. Южанин решил стать стражем! – Голос ледяной звенел от ярости, а воздух в комнате стыл от холода.

– Я все решил, – прозвучал ответ.

Лазарита замерла на мгновение, потом скривилась, дернула плечом и вышла, бросив на ходу:

– И не надейся, что Лаккери сможет тебе помочь.

– Дурак! – донеслось до него перед тем, как захлопнулась дверь в комнату.

Он вздохнул, медленно поднялся. Меч сам прыгнул ему в руку. Старый, верный товарищ! Взгляд прошелся от рукояти до кончика лезвия, и в душе поднялась теплая волна.

Взмах, сверкающее лезвие описало полукруг. Тело двигалось легко, плавно перетекая из одной стойки в другую.

«Меч должен стать частью тебя, только тогда ты будешь уверен в его ударе».