Ледяная княжна

– Но даже сейчас действие снадобья должно было его сдерживать. Твой дар, Айрин, что-то его спровоцировало. Кто те люди, с которыми тебя задержали? И где слуги? Ты ведь не одна бежала из дому?

Вытерла слезы. Всхлипнула пару раз для порядка, успокаиваясь, и горько усмехнулась про себя. Мужчины везде одинаковы. Мысль об одинокой женщине, путешествующей без сопровождения, вызывает у них ужас, даже если эта женщина – ледяная ведьма.

– Не важно.

– Нет, важно!

Глубокая морщина на лбу, лед в усталых глазах. Ты беспокоишься обо мне, это понятно, но я уже не маленькая девочка и могу сама отвечать за свои поступки.

– Эти люди спасли мне жизнь, я им верю. Этого достаточно.

Насмешка в глазах, дернувшийся уголок рта. Для тебя я все еще маленькая девочка, которая нуждается в защите. Прости, папа, но это уже не так.

– А слуги… между временем на побег и парой людей под боком я выбрала время.

Сузившиеся глаза и болезненное осознание истины. Да, ты прав, было нелегко, но я выжила и стала сильнее.

– Дар пробудился, чтобы защитить тебя, – прошептал отец, вздохнул, расправил плечи. – Не хочешь ничего рассказать?

– Ты не ледяной и должен спать спокойно, – с горькой улыбкой покачала головой я.

Он замер, осознавая, что впервые у дочери появились секреты, на которые она имеет право.

– Я могу дать тебе своих людей, – проговорил глухо, пряча отчаяние.

– Нет. Рисковать кем-то еще я не буду. Ледяные, что со мной, опытные люди и не раз бывали у вас в гостях. Не переживай, мы пройдем без проблем.

Говорила и сама верила. Почти.

– А третий? Он степняк.

– Мой вассал.

Глаза отца удивленно расширились.

– Так получилось, – виновато пожала плечами я, – но я его освобожу, как только дойдем до гор.

– Понятно, – пробормотал отец, окончательно расставаясь с иллюзией: маленькая девочка в белоснежном платье радостно прыгает у него на коленях. – Чай будешь?

– Не откажусь.

Мы пили горячий чай из алюминиевых кружек, говоря обо всем, кроме моего будущего. Кружка приятно грела ладони, а кусочек сахара вкусно хрустел на зубах. Война отодвинулась за полог палатки. Она была где-то там, далеко, а здесь уютно пахло свежезаваренным листом и кашей, мягко светила лампа, а главное, рядом сидел отец, на которого я смотрела и не могла насмотреться.

– Меня заставили взять полк под командование. Я уже и рапорт подал об отставке, но пригрозили вашим арестом. Знаю, многие из высших офицеров, кто поумнее, давно подумывали о мирной жизни, но близкие люди есть у всех, а спрятать семью от канцелярии мало кто догадался. Мы только день как ушли с передовой. Еле уговорил дать время на отдых и принятие новобранцев. В последних боях нас сильно потрепали, настолько сильно, что я потерял треть своих людей.

– А Толир? – уточнила я дрогнувшим голосом.

– Схлопотал пулю в плечо и два дня назад был отправлен в тыловой госпиталь. Лично в грузовик посадил. Наш вояка рвался обратно в бой. Госпиталь, правда, не слишком далеко отсюда, километров двадцать, но лучше там, чем здесь.

Фраза «не слишком далеко» царапнула сердце.

– Все так плохо?

– Хуже не бывает. Нас медленно, но верно выдавливают к границе, и мы ничего не можем с этим поделать. Нет, что-то можем. Например, отправить роконов летать вдоль полосы и жрать дезертиров. Если бы не эти твари, мой полк уменьшился бы еще на треть. Войска теперь идут через четыре пропускных пункта, а отсюда туда выпускают только снабженцев, штабных и раненых.

Отец взъерошил короткие волосы, заглянул в пустую кружку и плеснул себе еще кипятка.

– Уйдем со мной? – Я потянула его за рукав, смаргивая набежавшие слезы.

– Прости, дочь, не могу. Был бы один, давно ушел бы, но за мной люди. Они верят в меня, надеются, что я выведу их из этой мясорубки. Убежать сейчас – подставить их под удар. Ты не поверишь, какой идиот этот новенький из штаба. Только и умеет сапоги драить до блеска да перед начальством… гм, вытанцовывать. Воткнут такого на мое место – и прощай, полк.

– Понимаю, – вздохнула я, чувствуя, как нестерпимо ноет левая часть груди.

– Да и маму не оставишь. Боюсь за нее.

– Дед в обиду не даст, – отрицательно мотнула головой я, вспоминая маминого отца – всегда подтянутого и бодрого духом графа Рель-Эльтари. Тот хоть и недолюбливал зятя, но за дочь был готов перегрызть горло любому.

– Так и выходит, права была твоя двоюродная бабка, когда грозила, что ты все равно попадешь в горы, только путь будет в сто раз сложнее. А наши с тобой дороги разойдутся. Не знаю, что там не поделили величества, но ледяных постараются использовать и те и другие.

– Уже используют.

И я кратко рассказала о некроманте, опустив опасные подробности.