Ледяная обнаженная

– Это была просто шутка, чтобы заставить тебя пошевелиться, – огрызнулся он в ответ. – У нас в отделе полно других дел. Но если бы я только мог вообразить, что случится, когда маньяк вроде тебя окажется на свободе в городе... Подумать только... – Он прикрыл лицо руками и простонал в отчаянии: – Тридцать шесть часов назад у меня было всего лишь похищение диадемы. Потом приехал ты, и что получилось?

– Два нерасследованных убийства и одно оправданное, – быстро ответил я. – Ты уверен, что маленький Вилли не убил себя сам?

– Уверен, – кисло сказал он, – на его виске нет следов сгоревшего пороха. Мне хотелось бы, чтобы он застрелился, это значительно облегчило бы мне жизнь.

– За Марти Естелем и Питом Как-его-там наверняка числятся какие-нибудь делишки? – спросил я с надеждой.

– Конечно, – проговорил он. – Фамилия Пита – Унгар, и у него длинный послужной список: назови любое преступление и можешь быть уверен, что он его совершил. Марти гораздо ловчее – за ним лишь одно осуждение по двенадцати арестам. Он отсидел два года за вооруженное нападение.

– Раз ты знаешь их подноготную, значит, ты знал, что они в городе.

– Я знаю всех, кто находится в городе, – фыркнул он. – Но я не думал, что они замешаны в деле Ильмо, это не их тип операций. Уж если бы они задумали стибрить ту диадему, они пробились бы к ней через бронированное стекло витрины и Марти использовал бы Пита в качестве тарана.

– Ты не знал, что Марти был другом Луизы Ламонт?

– Это тебе повезло застать Пита у нее при первом же посещении, – проворчал он. – Мне так не везет.

На моих часах было уже далеко за полночь, и в тот момент меня даже не взволновала бы материализация в воздухе подлинной диадемы.

– Лейтенант, – вежливо обратился я к нему, – я уже рассказал все три раза подряд. Вы не будете возражать, если я пойду?

– Я возражаю, – произнес он ровным голосом, напомнившим мне Марти Естеля.

– Ну что ж, – беспомощно пожал я плечами, – перекинемся в картишки?

Он перестал на минуту расхаживать по комнате и уставился на меня.

– Недостающие детали – вот что может действительно свести с ума, – угрюмо констатировал он, говоря скорее сам с собой, чем со мной. – Итак, Луиза Ламонт спала со своим боссом Раттером и задумала сделать на этом немного денег. О'кей. Попытка шантажировать жену Раттера обернулась против нее, и ее вышвырнули на улицу. Она узнает о конкурсе красоты – или с самого начала это была ее идея – и вынуждает Раттера позволить ей участвовать в нем и обещать ей победу, иначе она изваляет в грязи его репутацию. Это я могу понять, это даже логично.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – угрюмо сказал я. – Самое ужасное заключается в этих отвратительных совпадениях в сочетании с недостающими деталями. Она случайно стала ходить на уроки рисования и случайно познакомилась с Вилли. Затем компания "Пулсайд" случайно придумала рекламу с диадемой из ювелирного магазина Ильмо. А Вилли случайно оказался тем мастером, который ее сделал.

– Если ты продолжишь в том же духе, я закричу, – жалобно сказал Шелл. – Давай допустим все эти совпадения и вообразим, что они могли случиться с любым. Значит, Луиза и Вилли придумали, как ограбить магазин. Вилли изготовил стеклянную подделку, а Луиза поменяла на нее подлинную диадему, когда она позировала в ней для фотографа, так?

– Я знаю, – с симпатией отозвался я. – Вилли убил ее, узнав, что она обманывает его с Марти Естелем. Но зачем ему понадобилось оставить вторую подделку на ее голове? И вообще на кой черт им понадобились две поддельные диадемы?

– Хороший вопрос, – проворчал Шелл. – Но у меня есть получше: если Вилли убил Луизу, то кто убил Вилли? А если не он, то кто убил их обоих?

– И где, наконец, настоящая диадема? – закончил я за него.

Лейтенант закрыл глаза на долгую минуту, потом проговорил голосом, полным жалости к самому себе:

– Я устал. Я работаю слишком много часов за слишком малую плату. Жена вот-вот разведется со мной, а эгоистичным гражданам наплевать на это. Я еду домой и просплю дня три.

– Прекрасная мысль, – тоскливо сказал я. – Ты не будешь против, если я тоже поеду с тобой выспаться?

– Ты сможешь войти в мой дом только через мой труп, – прорычал он.

– Прости, – извинился я, – Я хотел сказать, могу ли я уехать, когда уедешь ты?

– Полагаю, что да. – Он был не в восторге. – Ты все еще ездишь на той же машине с откидным верхом?

– Да.

– Тогда есть слабая надежда на то, что ты на ней разобьешься. – Голос его прояснился от одной этой мысли. – Ты не захочешь, конечно, оставить мне подписанное признание, которое я мог бы использовать в этом случае.

– Ты правильно думаешь, – поспешил я заверить его.

– Тогда можешь убираться к черту с моих глаз, – проворчал он. – И не глядя на тебя, у меня выворачивает желудок.

– Ты чудесный парень, лейтенант, – сказал я, направляясь к двери. – Обязательно позвони мне, если по дороге домой сломаешь себе ногу или еще что-нибудь. Немного смеха мне сейчас не помешало бы.

* * *