Ледяная старуха в Снежном замке

— Ну, скажем так — могло стать таковым, если бы мы с тобой не поймали этот момент. Но после бассейна пообедай, и будем снова заниматься.

— А какая стихия?

— Огонь.

— Ух ты! Это я смогу свечку поджигать взглядом? И воду вскипятить?

— И устроить пожар, причем такой, что сгорит весь Валь де Неж! Не вздумай без меня пробовать!

В полном восторге девочка убежала переодеваться, а Лавиния опустилась на стул и взялась за голову, оценив открывающиеся перспективы.

«В школу. Срочно в школу! — думала она, перебирая мысленно известные ей учебные заведения, где умели находить подход к универсалам. — И кажется, зря я пообещала Алексу, что порекомендую школу рядом с Москвой. Все-таки и в Коломне, и в Твери работают с детьми постарше, лет с шестнадцати. Вот разве что…»

Она взяла коммуникатор, нашла в записной книжке нужное ей имя и долго разглядывала эту запись, словно рассчитывая найти там некие зашифрованные письмена. Наконец, нажала кнопку, и через короткое время на экране появился седовласый и седобородый маг, словно сошедший со страниц детской книжки с картинками. Даже темно-синий колпак, усеянный золотыми звездами, присутствовал. Тяжело дыша, маг кивком поприветствовал Лавинию, уселся в кресло и произнес неожиданным сочным, красивым баритоном:

— Вот скажи, как ты ухитряешься выбирать такие неудачные моменты для вызова?

— Здравствуй, Теодор! — улыбнулась госпожа Редфилд.

— И тебе не хворать!

— Откуда я тебя выдернула?

— Вот только вышел с лекции для малышей, ты ж видишь костюмчик? — Он приподнял полу синего балахона и потряс ею в воздухе. — Стар я уже стал, чтоб с такими малявками возиться!

— М-м… А я-то хотела тебе еще одну подкинуть… малявку.

— Да? — Взгляд серых глаз мага стал острым. — Погоди-ка минутку…

Веселенькая заставка сменила изображение на экране, раздались звуки бравурной музыки, и Лавиния поморщилась. Впрочем, ждать ей пришлось недолго: минуты через три ее собеседник вновь появился, уже в нормальной белой рубашке с кружевными манжетами и ярком шейном платке.

— Тогда уж и растительность убери… иллюзионист, — усмехнулась она.

— А, да, действительно! — после жеста левой руки на госпожу Редфилд смотрел с экрана коммуникатора гладко выбритый мужчина лет сорока-сорока пяти, с черными волосами, связанными в низкий хвост. — Еще раз здравствуй, Лавиния! Ты появляешься только тогда, когда у тебя есть вопросы — нет бы в гости приехать, пару лекций прочитать по ментальной магии…

— Ну, почему бы и нет! — она пожала плечами. — После Бельтайна могу выкроить пару недель, устроит?

— Вполне. Я пришлю письмо на имя вашего ректора. Так что за девочку ты мне сватаешь?

— Тринадцать лет, москвичка. Проснулся воздух и ментал, а следом, практически сразу — огонь. С первого раза сумела поставить щит, так что обучается хорошо. Очень, очень самостоятельна.

— Скажи уж — себе на уме, ты таких любишь… — Маг задумчиво потер подбородок. — А родители кто?

— Как я понимаю, археологи. Сейчас на раскопках в Степи.

— Поня-атно. И когда ты сможешь ее привезти?

— Это уж тебе решать. Теодор, я бы не затягивала. Ближайшие две недели я в отпуске, и это время могу отчасти посвятить ее обучению, но потом, извини, меня ждут дела.

— Хорошо. Хорошо, договорились, — повторил он, кивнув. — Как ее имя?

— Катя Верещагина.

— Вношу в списки, начало занятий с восьмого января. Все, меня зовут!

— Ее привезет дядя! — успела сказать Лавиния, и ее собеседник отключился.

Кажется, только этим утром Алексей ощутил, наконец, чистую радость отпуска. Дети были розданы в добрые руки, никто не просил с самого утра куда-то побежать и что-то сделать, можно было просто подняться наверх, надеть лыжи и ехать вниз. Мороз распугал самых нестойких, и к подъемнику не стояла очередь. Словом, это было почти счастье.

Сам не заметив, как, Алекс по спускам и подъемам забрался далеко, до самого дальнего поселка, и понял это только к обеду. Взглянув на часы, он выругался про себя, перекусил каким-то бутербродом почти на бегу и отправился в обратный путь.

Так и получилось, что к последнему спуску, который должен был привести его точно к дверям «Эдена», Верещагин добрался уже в сумерках, в половине пятого. Трасса была абсолютно пуста, и он вдруг ощутил сильнейшее нежелание по ней спускаться. Помявшись у начала спуска, Алекс снял лыжи, взвалил их на плечо и пошел пешком по тропинке, среди высоких елей и заснеженных кустов, еле выглядывающих из сугробов. Ему показалось, что пройдено уже больше половины пути, когда деревья справа вдруг расступились, и он увидел черную чугунную решетку. За ней были расчищенные дорожки, высокие причудливые фонари и широкая аллея, ведущая к белому замку под черной крышей. В одной из башен замка горел свет.